– А кто такие кадины? – спросила Сандра.
– Ну, это девушки, разделившие ложе с султаном и родившие ему ребёнка.
Моя новоявленная сестрица передёрнула плечами, но промолчала.
Внезапная мысль пронзила моё сознание и я решила, что это шанс не попасть в гарем:
– А мы ведь не можем быть наложницами! Мы ведь не невинны!
В голосе банщицы не было ни капли удивления:
– Я знаю, Хандиб‑бей сказал мне.
– Но… откуда он знает? – я ахнула, чувствуя как краснеют щеки.
– Вас осматривал лекарь. Он сообщил, что вы обе не невинны, а так же ничем заразным не больны.
– Но ведь в гарем должны попадать только девственницы! А мы…
– Я думаю, Хандиб‑бей вам сам всё объяснит. – прервала она меня, дав тем самым, понять, что разговор на эту тему окончен.
Бесма смыла с моей головы воду, вновь смазала чем‑то волосы и, приказав мне не окунать голову, принялась за Сандру. Она отпрянула было от банщицы, но я сказала ей расслабиться и пока ничего не предпринимать (на языке амазонок, конечно же) и Сандра, надув губы молча подчинилась женщине.
– А зачем нам нужны личные служанки? – я решила расспрашивать о том, о чём можно.
– Чтобы только они и никто другой одевали вас, приносили и пробовали вашу еду, готовили для вас специальные мази и масла… Чтобы обезопасить вас самих.
– Ясно…
– Скажите мне, а откуда вы родом? Я ещё никогда не видела, чтобы у белых женщин была такая тёмная кожа.
– Мы из… мы много времени провели в путешествиях… – вымолвила я, быстро найдя в голове нужный ответ.
– Да? И где же вы были?
Я решила, что обычная банщица не должна задавать так много вопросов своим подопечным и холодно ответила:
– По‑моему, это не имеет никакого значения.
Бесма покраснела и замолчала. Лишь минут через десять она пробурчала себе под нос:
– М‑да… Долго же придётся провозиться, чтобы осветлить вашу кожу…
– Осветлить?! – так и подскочила я в полном ужасе. – Да я всю жизнь мечтала обладать таким великолепным загаром! Не позволю себя уродовать!..
Женщина, казалось, была в шоке. Она замерла, удивлённо уставившись на меня, продолжая тем не менее машинально мыть голову Сандре.
– Но это просто не мыслимо! Вы едва ли отличаетесь от мавров!
– И что? Я себе нравлюсь! – отозвалась я.
– Ну, это мы ещё посмотрим кто кого. – пообещала банщица.
Банные процедуры в общем целом заняли, наверное, часа два, если не больше. Нас активно отдраивали мочалками и губками, втирали какие‑то пахучие жидкости в кожу и волосы, подстригли ногти на руках и ногах (сказать честно, прибывая столько времени в лесных дебрях, и не имея под рукой ножниц, мне приходилось обкусывать ногти на руках, если они ломались, а на ногах… они были в жутком состоянии: одни обломанные, другие не привычно длинные), а потом удалили все лишние волосы на теле. Последнему обстоятельству я была чрезвычайно рада. Живя как дикарка, я даже забыла, что такое эпилятор и бритва, а тут вообще вся процедура довольно приятная. Бесма нанесла мне на кожу какую‑то приятно‑пахнущую густую пену, а потом просто стёрла её губкой. Кожа после этого была гладкой, как шелк и ни одного не нужного волоска. Сандре, правда, эта процедура не очень понравилась. Она всё вопрошала: "Зачем это делать? Я итак себя чудесно чувствую!".
Потом нас одели. Я, честно говоря, никогда не думала, что когда‑нибудь буду носить такую одежду. Шёлковые шаровары ярко‑малинового цвета, жёсткий широкий пояс, расшитый золотыми нитками, точно такой же лиф и сверху – кафтан. Сандру облачили в точно такой же наряд цвета морской волны. Волосы, слава Богу, оставили распущенными.
