Варя представляла собой невысокую, пышногрудую блондинку. Десяток лишних килограмм придавали женской фигуре округлые формы, что побуждало мужской взгляд придаваться различным фантазиям.
Она считалась тридцатилетней разведёнкой, благосклонно принимавшая мужские знаки внимания. Её округлое лицо светилось добротой и любовью.
Галя являла собой противоположность подруге. Она выглядела выше среднего роста худощавой шатенкой, лет на десять моложе Вари, ещё не замужем и не имевшая постоянного парня. Её вытянутое в овале лицо ежечасно казалось серьёзным и деловым.
Основная работа у них имелась всего два раза в году, во время воинского призыва, а в остальное время загрузка помощниц считалась мизерной. Это их полностью устраивало, и они дорожили таким местом работы.
Это не на ферме с раннего утра до позднего вечера за коровами ухаживать, или в поле, от зори до зори, с тяпкой трудиться. Да и на сахарном заводе, что расположился рядом с военкоматом, надо вкалывать, чтоб выполнить план. Другой работы в райцентре не имелось.
Прапорщику нравились помощницы, с большей симпатией он относился к пышногрудой Варе. Но Отрепьеву никак не удавалось найти подходящий повод, чтоб познакомиться с ними поближе, в интимной обстановке. А без повода, или использовать служебное положение, он не хотел.
Одним холодным осенним утром не успел Отрепьев войти в собственный кабинет, как прапорщика окликнула помощница Варя.
Она выглянула из соседнего кабинета:
– Леонид Иванович, к вам женщина на такси приехала.
– Проведи её ко мне, – ответил Отрепьев и вошёл в кабинет.
Через пять минут в дверях кабинета показалась среднего роста, сухощавая женщина лет пятидесяти, одетая в тёплую кожаную куртку светло-коричневого цвета, тёмно-синие джинсы и осенние сапоги под цвет куртки.
– Здравствуйте, – проговорила она, и остановилась у двери, – вы прапорщик Отрепьев?
– Да, это я, – ответил он и добавил, – проходите, присаживайтесь.
Женщина прошла в кабинет и села на свободный стул около стола, где сидел Отрепьев.
– Мой отец служил военным лётчиком и погиб во время Великой Отечественной войны, – проговорила она, – я обращалась в военный архив, и узнала, что его похоронили в этих краях.
– В нашем райцентре? – уточнил Отрепьев.
– Нет, в соседней деревне.
– Надо в неё сходить.
– Мы можем съездить, я на такси.
– Тогда поехали.
Отрепьев встал из-за стола и направился к выходу, за ним последовала женщина.
Выйдя из военкомата, он увидел недалеко стоящее такси.
Женщина обогнала прапорщика и решительно направилась к машине. Они подошли к легковому автомобилю. Женщина открыла переднюю дверь, и села в такси, Отрепьев разместился на заднем сидении и захлопнул дверь.
– Николай, – обратилась она к таксисту, – нам надо съездить в соседнюю деревню.
– Без проблем, – ответил тот и включил зажигание.
Подъехав к деревне, они увидели идущего навстречу им по обочине мужчину лет сорока.
– Остановите, – попросил Отрепьев.
Таксист остановил машину. Леонид открыл дверь и подождал, до тех самых пор, пока мужчина не поравняется с машиной.
– Здравствуйте, – сказал Отрепьев.
– Здравствуйте, – ответил мужчина и остановился.
– У вас в деревне во время Великой Отечественной войны похоронили сбитого советского лётчика. Вы не знаете, где могила?
– Нет, в первый раз слышу.
– А кто может это знать?
– Не могу вам точно сказать, – озадаченно проговорил прохожий, но потом, с минуту подумав, добавил, – может баб Зина. Дом стоит как раз у кладбища.
