- Стиральную? – ну, издевается, ясно же.
- А тебе скотч подарю.
Все. Я совсем близко. Пара сантиметров между нами.
- Чтобы рот заклеила, - добавляю и делаю последний шаг.
- Спасибо, не нуждаюсь, - фыркает она. – Не стоит на меня тратиться.
- А я всегда делаю подарки тем, с кем сплю, - ухмыляюсь, наклоняясь к девчонке. – Хватит, Мил, - говорю уже серьезно. – Поиграли и хватит. Я очень ценю, что ты такая неприступная. Но всему меру надо знать. Еще пара твоих выкидонов и от меня места живого не останется. Ты, между прочим, самый важный орган мне повредила, - дергаю бровью и упираюсь этим самым органом ей в бедро.
- Голову? – спрашивает она, отодвигаясь.
- Хм. Это второй самый важный орган. Но по нему не угрожали пройтись лезвием конька, - тяжело вздыхаю. До сих пор от воспоминаний в дрожь бросает. А если бы у Милы рука дернулась?!
От этих мыслей член, который начал каменеть с новой силой, опять поникает.
Она меня импотентом сделает!
- Ты нанесла мне тяжелую душевную травму, Мила, - теперь я шепчу и наклоняюсь к ней еще ближе. Почти в губы ей шепчу. И от этой близости мысли путаются. Скачут. И член опять дергается. – У меня ведь даже еще наследников нет, а ты, возможно, лишила меня их навсегда.
- Я? – смотрит испуганно. И все еще отклоняется. Да она сейчас ляжет на гладильную доску!
Ну, нет. Еще не хватало рухнуть нам всем.
Обхватываю Милу быстро за талию и тяну на себя.
- Ты, девочка, ты, - усмехаюсь. – Давай-ка проверим, все ли у меня в порядке.
Толкаю коленку ей между ног, раздвигая их.
- Горю, Мила, - шепчу ей в губы. – Горю просто. Пылаю. Чувствуешь?
И только собираюсь впиться в сладкие губы, как она отворачивается. И… принюхивается? Хм.
Вообще, я за собой слежу. И пахну я хорошо. Но после всего случившегося…
Опять тянусь к ней.
- Да погодите вы, - чуть ли не толкает меня. – Вы не чувствуете? – и опять носом водит.
- Я чувствую пожар! – восклицаю я. – У меня в штанах все дымится! Горю!
И замираю.
И правда какой-то подозрительный запах.
Горю… Горю, мать ее! Горю!
Быстро отодвигаю девчонку от доски и вижу дымок, который поднимается от моих, сука, брюк!
Эта… как бы ее назвать?! она! оставила утюг на брюках.
- Ой, - слышу тихое.
- Ой?! – кричу я. – Это по-твоему «ой»?!
Быстро убираю утюг и поднимаю вверх брюки. Смотрю теперь на Милу через дырку в них.
Пиздец.
Отключаю утюг и со всей силы швыряю то, что осталось от моих брюк в угол. Со всей злостью швыряю.
Так. Все. Хватит. Реально хватит.
Нахмурившись, упираюсь взглядом в хихикающую Милу. Подхватываю ее и закидываю себе на плечо.
Все.
- Эй! Сейчас же опустите меня вниз! Сейчас же! – она бьет меня своим кулачками по спине и пытается пнуть.
Но я крепко ее удерживаю. Разозлила она меня в край.
Кидаю ее на кровать и тяну с себя майку.
Девчонка смотрит испуганно. Глазками моргает и пытается встать. Но я наваливаюсь на нее и сразу же целую в шею.
Нежная и мягкая кожа. И вкус такой. Вкус девочки.
- Что вы делаете?! – восклицает она и пытается оттолкнуть меня.
- Все, Мила, попалась, - хриплю я. – В твои игры поиграли. Теперь в мои поиграем. Ну? Маленькая, не бойся. Все же к этому и идет. Да?
Обхватываю ее за бедро и сгибаю ногу.
- Как ты любишь? – шепчу, не переставая целовать ее в шею. – Сделаю, как ты любишь, маленькая. Как?
А у самого от нетерпения крышу рвет. Будь моя воля, просто бы развернул ее и на четвереньки поставил. И отымел бы так. Пока не рухнула бы на кровать.
