Прав был Фил, забыть его слова не могу. Мы говорили с ним перед отъездом. Он рассказал мне, что творится с ним, когда Алисы его рядом нет, и я сразу узнал себя.
Любовь, бля, – подытожил Ветров.
Я не ожидал услышать от него что-то подобное, испугался, но поперся же тогда к Але, еще не понимая, чего хочу. Наверное, поэтому, только с ней в машине оказался, забыл, как буквы складывать в слова. А когда она сказала, что не совершала ошибок, что в ее постели не было другого – аллилуйя – прозрел! Ей оказалось тоже не плевать!
Тем же вечером я позвонил Ветрову. Тот, кстати, не удивился, что я на Алене залип. Сказал, что хоть и бесячая, но девчонка она хорошая. Посоветовал, правда, запасаться нервными клетками и вискарем. В общем, поржали мы. Вот только сейчас, когда мои ладони вспотели от страха сделать неверный шаг, я отчетливо понимаю, что Фил не шутил.
– Ведь так сложно, поверь, сложно влюбиться, как в первый ра-аз.
Я дурею от Алены. Подталкиваю ее ближе, кладу ее руки себе на шею. Обнимаю за талию и ниже, сжимаю слегка, чтобы отмерла.
Смешная она сейчас – с распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Я провожу пальцем по ее щеке и глажу по контуру губы. Зрачки у Алены расширяются, она делает вдох. Мы смотрим друг на друга, будто не в силах оторваться.
– Влюбить тебя заново, влюбить в себя я постараюсь.
Мысленно мои руки уже везде – и забрались, куда надо, и ощупали. В реале же мы продолжаем стоять и не двигаться. Крыша медленно закипает и съезжает. Я как тот паровоз, что со свистом с места трогается.
– Ведь сердце кричит: «Да!». Ты помнишь меня? Я пытаюсь…
Я не спеша наклоняюсь к ней. Пусть понимает, что собираюсь сделать, пусть захочет этого так же невыносимо, как хочу этого я.
Я касаюсь ее губ. Осторожно, чтобы не спугнуть. Сначала втягиваю верхнюю губу, затем провожу по нижней языком. Я хочу контролировать то, что происходит, но все быстро летит под откос. Гребаный мир кружится и исчезает, потому что я закрываю глаза.
***
* Dose – Помнишь
12. Глава 12
Аля
Я отчаянно тяну Марата за куртку вниз, отвечаю ему с диким желанием, а потом ловлю себя на этом и смущаюсь, что так предсказуемо ведусь на провокацию. Я слишком легко отдаюсь Олейнику и чувствам, которые без сомнения живы.
Резко отпустив его, я делаю шаг назад и быстро прячу глаза, чтобы не видеть довольную ухмылку. А могу поспорить, она там есть. Для него все это игра? Марат не дает мне загнаться и развить мысль дальше, снова наступает на меня, идет тараном. Он берет лицо в руки и целует – уже с напором.
Я теряюсь. Так долго мечтала об этом, что замираю без движения. А едва его язык проникает в мой рот, по телу проходит взрывная волна, которая оживляет, придает импульс – мои губы двигаются в ответ.
Это быстро, глубоко и требовательно. Дыхание сбивается у обоих. И когда мы отпускаем друг друга, я вижу его глаза в сине-красном неоне – из-за расширенных зрачков они почти черные. Его ноздри раздуваются, скулы напряжены. Весь его вид предупреждает о новой атаке. Это должно пугать, правда ведь? Ага, как бы не так.
Песня меняется на нечто быстрое, с электронными звуками. Мир вокруг оживает посторонним шумом. Я отвлекаюсь на звенящий смех рядом, упускаю лишь миг, а в следующий Марат уже грубо расталкивает всех на пути и тянет меня за собой.
Я успеваю моргнуть раз или два, когда оказываюсь в просторном кабинете. Я вижу письменный стол и кожаный диван справа – хорошо помню их. Именно здесь Марат развлекался с Киром и девушками, пока я ждала его в загородном доме родителей – без понятия, что делать, и уже без девственности.
