Что было дальше, он помнил мутно.
– Раз! Два! Три! – отсчитывал рефери, стоя над распростёртым на спине Ярославом Конкиным.
– Нокаут! – перекрестил он ладони, звонко зазвенел молоток по тарелке, извещая всех о конце боя.
Арсений Батурин не помнил, как его обнимали тренер, друзья. Кто-то кричал поздравления. Зал взорвался и не мог остановиться в овациях. Его приветствовали как победителя.
– Арсений, сынок, что с тобой? Тебе плохо? Ты бледный! – Сергей Степанович заметил, что с его учеником происходит неладное, взял за руку.
– Тошнит, – прошептал сухими губами Арсений, опираясь на тренера. Сделал пару шагов с ринга и провалился в темноту, не чувствуя своего тела.
2
Батурин Андрей Дмитриевич, сорокапятилетний преуспевающий бизнесмен, по делам своей фирмы находился во Франции, когда на его телефон поступил звонок от Сергея Степановича, тренера его сына Арсения.
Он старался присутствовать на соревнованиях, где выступал младший Батурин, но новые западные санкции внесли коррективы в его планы. Пришлось срочно вылететь в Париж.
Радостный, он взял телефон в руки.
– Извините, коллеги, – обратился Андрей Дмитриевич к партнёрам, с которыми вёл переговоры в одном из самых дорогих ресторанов, – сын сегодня в финале Чемпионата России выступает!
– Да! Да, конечно! – одобрительно закивали те, кто понимал по-русски, переводили французским друзьям.
– Сергей Степанович, здравствуйте! – нотки тревоги проскользнули в голосе Андрея Дмитриевича. – Почему сын сам не звонит? Арсений проиграл? – спросил он тихо у тренера
– Нет! Нет, Андрей Дмитриевич, он стал чемпионом! Но…
– Что -но? – вскочил Батурин. Его громкий голос привлёк внимание всех посетителей ресторана. Партнёры затихли, внимательно глядя на него.
– Врачи говорят, он на ногах перенёс инфаркт. Сейчас на операционном столе, – Сергей Степанович говорил с трудом.
– Будьте добры, проследите, чтобы всё было под контролем главного хирурга Валерия Пётровича Матвеева. Я вылетаю!
Андрей Дмитриевич сам не свой вернулся к столу.
– Сын в больницу попал. Я покидаю вас, к сожалению, – обратился он ко всем. – Договорим, как образуется. Дай Бог!
Французы отнеслись с пониманием, с сожалением в глазах, пожали руки своему русскому партнёру, как люди учтивые, предложили свою помощь.
– Всё хорошо! Пока постараюсь справиться своими силами. Спасибо за соучастие!
Чуть выше ста восьмидесяти сантиметров, тёмные волосы без седины, он выглядел намного моложе своих лет. Они с сыном были очень похожи. Умные темно -карие глаза с блеском сверкали при проявлении эмоций в разговоре. Вспыльчивый, но быстро отходчивый. И характером, и внешне они копировали друг друга. Сжатые губы, волевой небольшой подбородок с ямочкой, чуть впалые щеки, прямой нос и чётко очерченные природой смоляные брови. Только телом грузнее от возраста, но с такой же прямой осанкой, как у сына.
Он быстро шёл по зданию аэропорта в сопровождении провожающих. Андрей Дмитриевич двигался на автомате, как механизм, ничего не видел, не слышал и никак визуально не реагировал. Сев у иллюминатора в бизнес – классе, он уткнулся глазами в стекло, не желая, чтобы его вообще замечали, погрузился в душевные переживания. Очень он любил сына. После смерти супруги Татьяны они уже десять лет жили вдвоём. Он полностью посвятил себя воспитанию Арсения. Работа – сын, сын – работа. Всё, чего достиг он в жизни, предназначалось наследнику.
