– Вода – это золото. Даже электричество стоит дешевле, – сказал Саид.
– Ты поэтому готовишь на мангале?
– Да. Так и дешевле, и вкуснее. На плите готовлю только кофе и блинчики.
– Ясно.
– Сковородки сначала протирай вот этой бумагой, а потом уже мой, так будет легче избавиться от жира. Для решётки с мангала во дворе есть железная щётка и песок, – учил меня тонкостям домашнего хозяйства Саид.
– Хорошо. А где у тебя иголки и нитки?
– Э, не знаю. А зачем тебе?
– На новой одежде надо укрепить кое-что, а на твоей рубашке вторая пуговица болтается на нитке, вот-вот отлетит.
– Я даже не знаю. Поищи по ящикам и сундукам тёти. Если не найдёшь, завтра снова сходим на базар.
Раздалась разливистая трель, и я подпрыгнула от испуга.
– Это что, телефон?!
– Ну, да, – и он снял трубку с белого аппарата, стоявшего на окне в гостиной, который я вчера просмотрела, – ты не могла бы выйти? – шепнул он, прикрыв трубку и усаживаясь на диван, протягивая свёрнутый пружинкой провод.
– Конечно, извини.
Я вышла во двор и встала под приоткрытым окном.
Он по-арабски болтал с каким-то Азизом о новых красках и похвастался, что нашел натурщицу, подобную богиням эпохи Карфагена. Я горько улыбнулась. Потом он договорился о встрече.
– Марьям!
Я вошла в дом.
– Да? Что случилось?
– Да ничего, не вздрагивай. Я заказывал краски и кисти, и они пришли. Я пойду заберу их и пообедаю с другом в городе. Поешь без меня и приберись. Ужин с тебя. Иди, я покажу тебе, как закрыться во дворе и в доме изнутри.
Он ушёл, и я глубоко вздохнула. Пара часов свободы! Загрузив новую партию белья в машинку, прошлась по дому. В спальне только кровать и шкаф, а по бокам кровати вместо тумбочек голубые этажерки, похожие на табуретки со второй полкой у самого пола. На одной стояли лампа и будильник, снизу лежали журнал и книга. Заглянула в шкаф. Мужские рубашки и брюки, футболки, бельё. А что в ящиках? Ремни, браслет, сумка. Никаких денег, документов и иголок.
Я вошла в мастерскую и выдохнула. Здесь почти не было стен!
В три окна лился солнечный свет, освещая потёртый диванчик, заваленный подушками, такой же шкаф, как в спальне, открытый стеллаж с красками, банками, какими-то вазочками и шкатулками, письменный облезлый стол, заваленный бумагами и полотнами, а над ним пару полок с книгами. И посреди комнаты – мольберт и старое кресло с высокой спинкой.
Быстро проверила ящики стола. Куча барахла.
В шкафу старые женские вещи, фотоальбомы, которые я пролистала, больше узнав о семье Саида. Увидев фото его родителей, я начала опасаться за свою жизнь с удвоенной силой. Такая традиционная пара не позволит сыну путаться абы с кем. Тут ещё были кожаные куртки и свёрнутые в рулоны ковры, сложенные пледы, какие-то инструменты. Снова спустилась в гостиную. На кухне оказалась аптечка и шкатулка для рукоделия, в которой были нитки и иголки, напёрсток, ножницы, тесьма, косая бейка и пара замков-молний разной длины.
Телефонный звонок прорезал тишину, и я подпрыгнула от страха. Телефон звонил и звонил, а я каждой клеточкой чувствовала, как седеют волосы на оледеневшей голове. Наконец звонки прекратились. Я заторопилась.
Оставив пуговицу Саида на потом, приступила к двум сундукам в гостиной. Здесь были два дивана и два сундука, а посередине круглый низкий стол, видимо, для кофе. Зато кроме телефона я нашла ещё радиоприёмник и телевизор.
