– Простите, – вымолвила я, подбирая свою челюсть и резко наклонилась, чтобы притянуть к себе коньки. – Я не хотела мешать. Я Эмма Розенберг, я хотела с вами поговорить.
– Так, продолжаем разминаться, – сказала она своим ученикам, а затем подъехала ко мне, выйдя со льда за арену.
В этот момент меня охватило одновременно и волнение, и восхищение. Она была такой же, как на фото: черные волнистые волосы, пронзительные карие глаза, гордая осанка и добрая улыбка. Я чувствовала, как внутри меня всё сжалось от мощного потока эмоций. Она – мой кумир.
– Та самая Эмма Розенберг? – спросила она, нахмурившись.
Я кивнула. Никакие слова не могли передать ту бурю эмоций, что накрыла меня. Вот она, рядом. Я чувствую, как захватывает дыхание от волнения и восхищения.
– Дочь Тины Розенберг? – уже более мягко продолжила она.
– Да, – ответила я почти шёпотом, уставившись на нее как на воскресшего призрака.
– Я видела твое последнее выступление, – сказала она, и в моём сердце зазвучал тревожный звонок. – Тройной аксель был ужасен.
Словно ледяной водопад обрушился на меня, резко осадив решимость. Как будто все вокруг только и делали, что обсуждали моё фиаско. Я невольно опустила глаза, теряя уверенность. Но в тот же миг, в конце концов, во мне вспыхнул огонь. Я не могла просто так сдаться, я хотела, чтобы она поверила в меня.
– Я хочу, чтобы вы были моим тренером, – дерзко произнесла я, поднимая взгляд.
Она поморщилась, и это меня ударило, как холодный ветер.
– Прости, но я не могу тебя тренировать, – произнесла она с явным сожалением.
– Почему? – в голосе зазвучал крик моей души. Я почувствовала, что падаю на самое дно.
– Я тренирую только студентов академии Хилстроу, – объяснила она на этот раз с лёгким упреком. – И мне нужны сильные фигуристы.
Слёзы подступили к глазам, но я сжала кулаки, не желая показывать свою слабость. Это моя жизнь, моя мечта. Я никогда не была такой сильной, но сейчас готова была все изменить.
– Я могу доказать вам, что я достойный кандидат, – проговорила я с настойчивостью, будто это было единственное, что имеет значение.
Она посмотрела на меня с недоверием и, наконец, кивнула.
– Хорошо, – ответила Надежда. – Покажи мне, что ты можешь.
Внутри раздался всплеск решимости. Я кивнула, словно это был заветный шанс. Надежда вернулась на лед, и я, прикрывая себя от страха и стыда, быстро натянула свои коньки, несмотря на прострел в лодыжке, внезапно давший о себе знать в неподходящий момент. Я вошла на лед, четко понимая, что это лучший шанс, который у меня когда-либо был. Лед был холодным и жестким, но меня это не останавливало. Я чувствовала себя живой, моя кровь закипала от адреналина.
Остальные фигуристы остановились и обратили на меня внимание, недоумевая, что же я собираюсь продемонстрировать. В моих ушах гремела тишина, но сейчас я могла слышать только себя. Так, Эмма, не опозорься, это твой шанс.
Я сделала пару кругов для разогрева, скользя по льду с легкостью, словно птица в свободном полете. Сердце стучало в унисон с ритмом моего катания. В голове крутились мысли о том, как должен выглядеть идеальный двойной лутц. Главное снова не допустить ошибку и делать упор на внешнее ребро. Для меня это было нечто большее, чем просто движение; это был момент истины.
Собрав все свои силы, я решила. Двойной лутц… сейчас или никогда. Я набрала скорость, почувствовав свежий ветер в волосах. Впереди маячил мой исполин – ледяной экран, не знающий прощения. Я взмыла в воздух, ведь мгновение – ускользающее! Лед замер, ожидая окончания спектакля.
