— Можно задать вам вопрос?
— Конечно.
— У меня друг работает в Инвесткрае, — начинает он и я не без жалости оставляю кофе в сторону. Он здесь отличный, не сравнится с тем, что я сама покупаю и варю в турке, но я уже понимаю, что спокойно выпить его мне не удастся.
— Так вот, он мне сказал, что Красильников готовится к приему новых сотрудников, вроде как целый проект для них готовит. И вроде как в списке он увидел мое имя. Поначалу я подумал, что вы меня тупо увольняете, но потом друг переслал мне этот список полностью и… Алиса Михайловна, как так получилось, что Геннадий Красильников ждет почти всех наших айтишников и управленцев?
19. Глава 19
Хочется растянуть губы в дурацкой улыбке и пискляво протянуть “сюрприиииз”, но вместо этого я делаю глубокий вдох и объясняю:
— МиКрейт ждут большие изменения, поэтому я посчитала своим долгом позаботиться о будущем сотрудников. У вас, разумеется, будет выбор, но я уверена, что Геннадий Красильников сделает вам такое предложение, от которого вы не сможете отказаться.
— То есть это правда? — с горечью спрашивает он. — Вы хотите закрыть компанию.
Я киваю, а он, вдруг, хватает меня за руку и горячо произносит:
— Пожалуйста, не надо. Я не знаю, почему вы так решили. Наверняка, у вас для этого есть свои личные причины. И уверен, они довольно веские. Но МиКрейт… это не просто компания. Это семья. Думаете, Красильников первый, кто готов сделать мне выгодное предложение? Да нас тут всех время от времени пытаются переманить к себе конкуренты. Но мы отказываемся. Потому что работа здесь — это не только высокий оклад! Это престиж, это почет, это… возможно я повторяюсь, но это семья.
Он все еще сжимает мое запястье, но я даже не пытаюсь вырвать свою руку. Я застряла еще на первом слове “семья”.
Будь это не со мной, возможно я бы даже оценила иронию, что моему отцу удалось создать семью в МиКрейте, в то время как нашей, как таковой, не существовало. В принципе, я совсем не удивлена тому, что для него МиКрейт был своего рода семьей, он не раз называл свою компанию “детищем”... Но я даже представить себе не могла, или скорее просто не желала об этом думать, что для сотрудников эта фирма тоже значит что-то большее. Мой отец был фанатиком своего дела и вполне логично, что вокруг себя он собрал таких же фанатиков.
Но все это время я отказываюсь думать о МиКрейт как живом существе. Мне гораздо проще будет осуществить свой план, если для меня он будет бездушной махиной бизнеса. Поэтому сейчас я пытаюсь вырвать свою руку и закончить этот разговор. Я не хочу, чтобы Артему удалось поселить эти мысли в моей голове. Да, возможно, закрытие МиКрейта будет самым эгоистичным поступком в моей жизни. Но я имею на это право! Я, черт возьми, имею на это право!
Я всю жизнь ненавидела эту компанию, но отец все равно решил, что последнее слово должно быть за ним! Я не могу продать Микрейт, не могу от него отказаться! Что бы я ни сделала, как бы ни протестовала, во всех документах будет стоять мое имя и деньги непрерывным потоком будут течь на мои счета! Деньги, которых я больше не хочу. Они были нужны мне шесть лет назад. Но тогда мне пришлось выбирать между этими чертовыми деньгами и ребенком, и конечно я выбрала сына.
Поэтому я не хочу, чтобы в моем сознании МиКрейт стал чем-то большим. Трусливо, эгоистично…, но я сейчас даже готова по-детски закрыть уши, чтобы не слышать больше ни слова о том как много компания значит для сотрудников.
