Автобусную остановку недалеко от поселка я приметила еще вчера. Мне удалось выскользнуть из дома незаметной, все еще спали, даже Раиса. Второй раз мне повезло уже на остановке: маршрутка приехала всего через пятнадцать минут, как я дошла туда. Без приключений добралась до железнодорожного вокзала, взяла билет на электричку. Все это время не прекращала названивать Гоше, но тот по-прежнему был недоступен. Прямо дежавю со свадьбой.
Один раз, когда уже ехала в электричке, мне позвонил Кирилл, но я не взяла трубку. Во-первых, не хотела, чтобы он знал, куда я отправилась, во-вторых, страшилась с ним разговаривать. Вдруг он заподозрит, что я что-то заподозрила? Или после разговора с ним моя решимость поубавится…
С момента, как я была последний раз на даче Гоши, оказалось, многое здесь изменилось. Поселок разросся, появились новые дома и улицы, и первое время возникали мысли, что я ошиблась местом. Но потом вышла на знакомую удочку, а после увидела такой же синий забор, за которым, в зелени старых яблонь, скрывался небольшой, но добротный деревянный домик.
— Гоша! — позвала я, подходя к калитке.
Но мне никто не ответил. И во дворе было тихо-тихо, только деревья шелестели на ветру и где-то в цветах гудели пчелы. Я немного потопталась у калитки в нерешительности, потом достала из сумки пилочку и, озираясь, словно воришка, попыталась поддеть задвижку через щель. У меня все же получилось это, хоть и не с первого раза, и я, вспотевшая от напряжения и волнения, наконец занырнула во двор.
«Я ведь не чужая здесь, своя. И просто переживаю», — успокаивала я свою совесть. Как ни крути, но я впервые вторгалась в чужое жилище без ведома и разрешения хозяев. По пути к дому мой взгляд выхватывал разные мелочи: пустая кружка на столике открытой веранды, тазик, прислоненный боком к перилам лестницы, приоткрытое окно и уголок занавески, колышущийся на ветру. Здесь определенно кто-то есть. Или был.
— Гоша! — снова позвала я, пытаясь заглянуть в окно.
Для этого пришлось встать на цыпочки, а потом и вовсе влезть на скамейку, однако разглядеть, что там внутри, все равно не вышло.
Что ж… Раз уж начала карьеру домушника, назад дороги нет. Будем совершенствоваться. Я было вновь вооружилась пилочкой, однако она не пригодилась. Дверь оказалась открытой.
Сердце тревожно дернулось, и я переступила порог. Снова тишина.
— Гоша… — в этот раз получилось сдавленно.
Я заглянула в комнату. Никого. А на спинке кресла — футболка друга. Я узнала ее сразу, потому что он хвастался ею совсем недавно. Ему уж очень нравился принт на ней, с какой-то прикольной надписью.
— Гоша! — я все же заставила себя крикнуть громче и переступила порог кухни. — Гоша, ты здесь?
Пустая пачка от чипсов… Огрызок яблока… Использованный чайный пакетик на блюдце. Уже высохший.
И вдруг:
— Соня? Это ты? — голос Гоши звучал будто из-под земли.
— Гоша! Ты где? — я замерла.
— Я в погребе, — донеслось до меня. — Помоги.
— Да-да, сейчас! — теперь я заметалась по кухне. Где же этот проклятый погреб?
— Вход около печки, — подсказал Гоша.
И я наконец увидела деревянный люк в полу.
— Нашла! — крикнула, устремляясь туда.
— Тяни вверх, только осторожно, тяжелый…
— Сейчас, сейчас, — я сбросила сумку прямо на пол, за ней ветровку и взялась за ручку. Потянула. Люк поддался не сразу, но наконец удалось приподнять его, а затем и вовсе откинуть.
