Наташа достала из сумки широкие джинсы, джинсовую куртку, футболку и косынку. Скривилась.
– В этом тебя никто не узнает, если вдруг выглянет в окно, – быстро объяснил Олег. – Все привыкли, что ты рассекаешь по посёлку в шортиках или тунике. А косынка – фиолетовые волосы спрячет. Не дуйся! Ты выбраться хочешь или нет?
– Спать хочу, – хныкнула девушка, натягивая джинсы. – Ужас какой. Я на мешок похожа. А мы дерево выкопаем?
– Некогда. Я… Я тебе новое выращу. Дома.
– Честно?
– Честнее некуда. Одевайся.
В освободившуюся сумку сложили Шефовы груши, домашние колбаски от Поварихи и, конечно же, булочки собственного урожая!
За весь месяц Олег не увидел ни единой тропики, которая уводила бы из посёлка. Но он найдёт её. Сегодня же. Он думал о ней весь день и весь вечер, и не сомневался, что она сама ляжет под ноги, стоит им выйти из дома. И она легла! Узкая, едва заметная в траве, ведущая за дом – Олег готов был поклясться, ещё полчаса назад её не было. Они прошли мимо круглого озера, дошли до озера в виде подковы, и всё время путь их лежал задворками, ни разу не пришлось идти мимо чьей-то двери или окна. В лесу тропинка виляла между деревьями, дважды их пугала крупная ночная птица. Несколько раз Наташа просила передышки, усаживалась на землю и съедала что-то из запасов. Шла она после каждого привала всё медленней. Платок на голове скособочился, в конце концов, девушка его сняла и бросила в кусты, слабой рукой взъерошила волосы. Казалось, силы покидают её с каждой секундой. Олег тоже устал, но был готов идти и идти без остановки, дни напролёт, нести на себе Наташу, если понадобится.
Лес закончился на рассвете.
Олег с Наташей остановились у подножия горы, прищурились от утреннего солнца.
– И что теперь, – выдохнула Наташа, задирая голову. – Лезть?
– Будем идти по тропе. Где-то наверняка есть перевал. А за горами должна быть цивилизация. Нормальная, – последнее он добавил неуверенно.
– Есть хочу, – девушка сунула руку в сумку, извлекла кусочек колбасы и грушу.
Булочки закончились.
– Надо было дерево брать ш шобой, – она впилась зубами в колбасу.
Перевал нашёлся быстро. Широкая зелёная дорога между двумя горными склонами, поросшими мхом и колючим кустарником с синими листьями. Солнце спряталось, над беглецами сгущались тучи.
– Как бы дождь не пошёл, – испугалась Наташа.
– Пускай идёт. Следы смоет.
И остановился. Замер, открыв рот.
Путь обрывался. Горы обрывались. Даже хмурые тучи – и те обрывались здесь, у края… чего? Реальности? Мира? Воздух от земли до небес подёрнулся разноцветной полупрозрачной дымкой, она дрожала и переливалась, в нее упирался горный хребет, к ней прислонился камень у подножия, у неё застыло небо. А за ней не было ничего. Олег подошёл ближе, протянул руку, но не решился коснуться.
– Олег, я боюсь, – раздалось сзади.
– Я тоже ничего не понимаю, но…
Он обернулся, и теперь уже испугался сам.
Наташа, его дорогая Наташа, стала полупрозрачной, словно дымка у края. Сквозь неё виднелись кусты и дорога. Олег моргнул, отгоняя наваждение, но оно лишь усилилось.
– Я боюсь, – прошелестела девушка.
И осела на землю.
И стала таять.
Сначала испарилась одежда. Потом растворился бок, словно невидимый зверь откусил кусок от тела. Левая рука дёрнулась и исчезла. Парикмахер-призрак сбрил с головы волосы. Олег смотрел и не верил, ждал, что вот-вот проснётся. Они задремали где-то в лесу, а он очень боялся потерять любимую, неудивительно, что кошмар замучил. Сейчас – сейчас же! – он проснётся, прижмёт к себе Наташу и никуда-никуда не отпустит.
