– Шевелись!
Волнуясь, не желая вызывать у монстра новый приступ гнева, я собрала все банки и расставила их по продуктовым ящикам. Затем, покосившись на костяное существо, собрала и пакеты с коробочками. Ещё раз глянув на него, я поставила ящики примерно на те же места, где те стояли изначально.
– Ну… Кажется всё, – неуверенно произнесла я.
– Всё? – дьявольски расхохоталось существо, – Ну-ка, на колени!
– Что?..
– Встала на колени! Живо!
Я повиновалась, недоумевая, что ещё взбрело в голову этому придурку… На полу передо мной валялись остатки от раздавленных нами кусачих комочков, горстки белой перхоти, камни и бумага. Слизневые лепёшки расползлись по разным углам комнаты, оставив за собой мерзкие, влажные следы.
И тут до меня дошло – существо предлагало мне убрать и это…
– Очистить пол? – чуть не заплакала я. – Да каким же образом? У меня даже ни тряпки при себе нет, ни щётки…
– А кого это волнует? – ядовито спросил монстр. – Раскидала – убирай. Можешь языком вылизывать. Или тебя что-то снова не устраивает?
Я только судорожно сглотнула. В кармане пальто были только спички и нож – не самые подходящие предметы для очистки пола от залежей грязи. И вытаскивать их было страшно – слишком уж непредсказуемой могла оказаться реакция костяного существа.
Вздохнув, я принялась прямо голыми руками сгребать с пола грязь. Делать это было неописуемо мерзко и противно! Мои руки быстро стали липкими от слизи, перхоти и внутренностей кусачих комочков. Собирая это в кучки, я затем раскладывала их обратно по жестяным банкам и коробочкам – для этого мне пришлось заново разобрать сперва один ящик, а потом и второй.
Этот труд казался мне жестоким и бессмысленным. Но я не могла больше возражать костяному монстру, боясь, как бы он опять не начал меня бить или запугивать. Мои волосы растрепались от недавней борьбы с ним, и теперь постоянно лезли на лицо. Я откидывала их назад. Очень бы хотелось переплести хвост – но все ладони были в кишках, слизи и мелком мусоре.
Существо наблюдало за мной с явным наслаждением. Его голос стал чуть менее строгим, но не менее противным. Оно говорило, и слова, произносимые им, кусали меня словно стая голодных собак. Они буквально выгрызали части из моей души. Монстр, как будто чувствуя или читая мои мысли, запросто перевирал их и интерпретировал на свой злодейский, едкий вкус.
– Как только он живёт с тобой, – рассуждал монстр. – Тебя давно пора бы бросить. Никчёмное существо. Он просто добрый, и ты пользуешься его добротой. Нагло, хамски, без зазрения совести!
Я сжала губы, чтобы из них ненароком не вылетел ответ. При этом старалась делать вид, будто ничего не слышу. Я умоляла, чтобы очередной обморок вырубил меня сейчас, позволил переждать то время, пока это существо как следует не выговорится. Но ничего предательски не случалось. Да и чем дальше, тем больше я убеждалась в том, что гадости у монстра для меня никогда не закончатся.
– Ну ничего. Однажды он одумается, и тогда тебя точно бросит. И ты – сдохнешь! – злой монстр ткнул длинным, костяным пальцем в пол передо мной. – Сдохнешь, ибо тебе двадцать пять лет, а контролировать себя ты до сих пор не умеешь! Ну ничего, теперь я буду тебя контролировать. Я тебя так проконтролирую, что тебе мало не покажется!
Я вздохнула. И была рада, что Рыжик не слышит этих слов. Где бы он сейчас ни был. Монстр умудрялся поднимать в разговоре те вещи, что тревожили и задевали меня, и делать их в десятки раз тревожней, неприятней.
