Вне времени. Том I - страница 33

– Я все для вас сделаю…– прошептала писательница, вызывая удовлетворенную улыбку у Одри. Она наконец отпустила девушку, от чего та вздохнула с облегчением.

“Что это было? Это я сказала такие вещи?!” – запаниковала Анна.

На самом деле Да Коста не хотела тратить время на переговоры писателей. Ей без разницы, сколько людей пойдет с ее отрядом, однако контролирующие время слишком придирчивы к деталям. И эта “духота” в переговорах, которых, к счастью, не состоялись, продлилась бы еще пару вечеров. К этому времени из баз, отмеченных Отто, могли бы вывезти важные улики.

Одри хлопнула по столу переговоров: из ее ладоней вытекала энергия Хаоса, воспламеняя карту, на которой был зафиксирован весь план бессмертных, дабы не оставить улик возможным врагам внутри Цитадели. Команда выровнялась по стойке.

– Выдвигаемся.

– Есть! – Одновременно вскинутые руки всех членов отряда вызвал страх у Анны. Она подпрыгнула на месте, ухватившись за сердце.

Из ее слов вырвалось неуверенное:

– Хоть бы выжить…

Пробуждение Рэн далось с болью. Первое, что увидела принцесса перед собой – радостное лицо кружащегося над ней ската. В отличие от земных представителей, скаты Цитадели служат бессмертным в качестве излечившегося организма. Местные прозвали пластиножаберных “созонами”. Рэн улыбнулась, мягко погладила “врача”.

– Очнулась! – рядом сидящий парень с веснушками шмыгнул носом, со всей силы прижимая другого созона к себе.

– Феликс. – Рэн сочувствующе посмотрела на существо в руках юноши бессмертного, которое покрылось потом в попытке вырваться из цепкой хватки.

– Давно не виделись.

Он потер лоб, пару раз хлопнул себя. Снова посмотрел на лежащую подругу – еще влажные глаза ярко переливались на солнце, отражая все оттенки чувств.

– Я так удивился, когда узнал, что ты в больнице. Аллен сказал, что вытащил тебя из лужи крови! Мне…-Он схватился за сердце, Рэн непонимающе вскинула бровь. – Тут так гулко зазвенело, я почувствовал всю боль! Мне так страшно стало! Все, как по нотам! – Он вскинул руки вверх, изобразив, как играет на пианино.

Она выдохнула, решила, что будет говорить более мягким тоном:

– Феликс, не нервничай. Я жива. Видишь? – Подняла руки вверх, заставив его сузить глаза и детально рассмотреть кожу. – Крови нет, ран тоже.

Скат в руках Феликса наконец обрел свободу, отлетев от мальчика на несколько метров. Позвал хвостом своего собрата, томящегося на Рэн, чтобы вылететь из палаты.

Принцесса приподнялась на кровати и осмотрелась.

– Больше никого нет?

– Винс и Аллен в кафе напротив.

Рэн поднялась, перевела взгляд на монитор, констатировав, что ее показатели в норме. Здесь ей делать нечего. Больниц в Цитадели не существует – несколько зданий в городе больше подходили под класс “лаборатории”. Доктора и ученые заботились о созонах, изучали их повадки и создавали для них естественную среду обитания, чтобы скаты могли в полной мере излечивать раненых солдат. Принцесса отсоединилась от катетеров.

– Подожди меня в коридоре, я переоденусь и спустимся вниз.

– Ура!

Бессмертный встрепенулся, отряхнул с себя капли ската и вышел из палаты.

Феликс Санчес был очень шумным и восприимчивым. По виду напоминал школьника средних классов с хрупким телом, соломенными кудрявыми волосами и серыми глазами. У мальчика были большие зубы, отчего его улыбка будто заполняла все лицо, но Феликс всегда притягивал своей искренностью и любовью к жизни. Таких людей обычно сравнивают с солнцем, а на Земле его бы посчитали эмпатом. Способный перенимать чувства и эмоции других, он виртуозно применяет слабости врагов к своей силе звука. И, как все творческие люди, страдает от сильных перепадов настроения. Может уйти в депрессию и не выполнять поручения Отдела Расследования, а может сходу осилить месячный объем. Возможно, некоторым напарникам Феликс кажется ненадежным, но Рэн уверена, что к нему нужен индивидуальный подход. Господин Оккам считает его одним из самых одаренных людей: не каждый способен в считанные минуты разгадать мотивы преступника и разработать детальный план по предотвращении аномалии. Он чувствует людей и их слабости, но плата слишком велика – Феликс не способен абстрагироваться от чужих проблем, пропуская все переживания через себя. От этого ему приходится уходить в себя, чтобы пережить чужие эмоции.