— Херасебе… Что это было?.. — Ленка сидела с глазами по блюдечку и с открытым ртом.
— Сама в шоке. Но… Лена, ты вчера после меня уходила… Где договор?
— Лолка, ты такая смешная! Ну и что, что после тебя уходила? У нас офисы не запираются, а народ и до десяти вечера шастает. Будто ты не знаешь.
— Всё так. Но что я храню копии, знае…
— Знает вся корпорация, — убеждённо закивала Ленка, перебив меня. — Только и ходит разговоров, что такая вся из себя особенная у нас Лолита Свердлова! И проценты между сотрудниками она делит, никого не обидев, и взаимодействие между секторами наладила, и тренинги продаж она у нас шикарные проводит… Только твой сектор план не делает, премии не получает и текучка кадров только у тебя, такой замечательной! А уж что САМ на тебя неровно дышит, так уже только тупой Сашка на охране не заметил. Теперь ещё и целует, вообще границы попутал! Козёл!
— Ты чё несешь?! Это ты границы попутала, девочка! Встала, вышла на хер отсюда! Ты у нас переводчик? Шуруй переводи! Давай-давай пошла вон! — осерчала я на нее, делая «метлу» руками. — Приютила гадюку в своем кабинете! — процедила сердито.
Я взбесилась. Что-то взбунтовалось во мне. Только против чего именно — ещё не поняла. Наверное, вспомнила, как шпыняли Ленку в офисе другого сектора, как пожалела её и забрала в свой кабинет. Думала, будет веселее, но со временем переводчица стала показывать зубы. Да не зубы, а клыки, а между ними — раздвоенный длинный язык. Я давно пожалела о своей доброте, но теперь уже выставить коллегу рука не поднималась. Вернее, язык не поворачивался. У неё оказался несносный характер — такие бывают у крыс: везде залезет, везде нос сунет, всё погрызёт и побежит доложит. И что я делаю копии, разнести по корпорации могла только она. И собрать все сплетни тоже.
Вот дура-то ещё! Томагавк ко мне неровно дышит! Да спит и видит, как голову мне открутить! Задолбал чуть ли не каждый день вызывать и мозг чистить! Текучка у меня?! Да, текучка! А какого чёрта я учу технике продаж, а всех стажёров переводят в другие отделы?! Ещё и спрашивают меня, кого вообще не следует оставлять после испытательного. Я что тут, инкубатор?! Да достало уже всё! Достало разгребать косяки этих неучей, тупарей и бездарей, не пожелавших даже офисный пакет программ освоить! Сколько я могу тут учителем работать? А эти чёртовы графики смен? Почему я иду всем навстречу, учитываю приезд мам, болезнь детей и бабушек, стрижку собак, пмс и свидания, а в ответ получаю какие-то дикие сплетни?! Нет, Ленку надо гнать! Эта… эта…
— Попробуй только кому-нибудь сказать про этот… всплеск его эмоций… и я тебя по стенке размажу. Поняла? Мне-то плевать, а вот узнает томагавк, что ты его… твою мать… Женатый мужик! Жена в коммерческом отделе! Убью тебя, если пикнешь кому!
Меня трясло, последние слова я процедила сквозь зубы, грохнув кулаком по её столу. Ленка сжалась в комок, но глаза ещё дерзили. Нет. Гнать нельзя. Её надо теперь держать ближе и жёстче. Чтобы не разнесла. И так отдел продаж на две неравные половинки разделился — одни при виде меня ощетинивались колкостями и косыми взглядами, другие… чёрт их уже знает… Вообще непонятно, что творится в этом гад… корпорации.
Куда делся этот чёртов договор?
***
— Привет, подруга! Как дела? — бодренько так голосил в трубку Ефрем.
— Привет, — спокойно ответила, зажав телефон плечом и подшивая свеженькие документы. — Тебя какие дела интересуют? Личные или служебные?
