Да?
Матвей снова заерзал на коленях отца и тот спустил его на пол. Малыш маленькими шажочками идет в мою сторону, косясь на Олесю. Никольская перехватывает мальчика и притягивает его к себе за обе ручки.
– Здравствуй, котенок!
Я Леську такой никогда не видела. Знала, что она та еще актриса, но настолько…
Она присела перед Матвеем на корточки, окольцевала его, окружила аурой доброжелательности и искренней заботы.
– Ты Матвей, верно? А я Олеся. Мне сказали, тебе нужна няня, да? А мне очень нужен друг. Хочешь им быть?
Матвей, стрельнув в меня глазками, робко кивнул. Леся попала в точку – если она решила подобраться к Шведову, то действовать через его сына – беспроигрышный вариант.
В приемной трезвонит телефон.
С досадой закусив щеку изнутри, я вынуждена уйти из кабинета директора. Заметят или нет мое отсутствие? Почему–то кажется нет. Медведь и Леся "знакомятся". Даже Матвей не зовет плачем.
Беру трубку надрывающегося телефона.
– Алло? – без энтузиазма.
Черт, не так! Приветствие! Меняю интонацию:
– Компания "МиКо", приемная господина Шведова, Анастасия, добрый день!
– Шведов на месте?
Тот же нервный мужик, что звонил несколько раз с утра, доставал поисками Михаила.
– В данный момент он занят…
– К черту занят! – грубо перебивают меня на том конце трубки. – Срочно дай его мне!
Еще один неадекват.
– Простите, как вас представить?
– Скажи Беляев. Он в курсе.
Переключаюсь на кабинет директора. Гудки и нехотя:
– Да?
– Михаил Иванович, тут вас Беляев разыскивает. Говорит, срочно.
В трубке тишина, а мне кажется, что Шведов так матерится – молча, но вычурно.
– Соедини, – басит наконец.
Переключаю, а дальше не знаю что делать – в кабинет идти или на месте оставаться. И все–таки остаюсь. Растеряно оглядываю стол – надо бы чем-то заняться, но чем?
Прислушиваюсь к тому, что за директорской дверью. Ничего не слышно.
А через минуту подпрыгиваю на месте от резко распахнувшейся двери.
Несколько секунд смотрим со Шведовым друг на друга. Глаза его еще более темные, чем до этого. Жуткие и злые. Лицо напряжено, желваки ходуном ходят.
Кидает отрывисто:
– Олеся принята. Я на встречу. Матвей на тебе до вечера. Приеду, заберу.
Не успеваю открыть рот, чтобы сказать "понятно", как Шведов в два шага покидает офис.
– Настька! Вот это мужик! С большой буквы мужик! Какие габариты! Какие плечи! Какой он вообще… М–м–м! Мечта!
Леська, с блаженной улыбкой и зажмурившись, кружится по приемной, пока чуть не сшибает собой стеклянный шкаф.
– Леся! Олеся! – окрикиваю счастливицу. – Где Матвей?
– Ой, – пьяно улыбается подруга, обмахивая лицо рукой.
Я бегу в кабинет директора.
– Матвей! Матюша? – обвожу пустое помещение взглядом. – Ты где? Это я, Настя.
В груди что–то падает до самых пяток, а потом мозг включается. Не мог пропасть ребенок из офиса. Окно высоко, дверь была всегда закрыта. Да и мимо меня ни одна мышь не проскочит.
Торопливо подхожу к директорскому креслу, заглядываю под стол.
– Спрятался, зайчик? – облегченно падаю на царский трон. – А я так испугалась! Иди ко мне? – тяну руки к мальчику.
Матвей чуть мешкает, а потом вылезает. Глазки грустные, уголки губ опущены. Как еще не плачет, ведь бросили мальчика и отец, и няня.
Сажу его себе на колени, прижимаю головенку к груди. Кутаюсь в тот самый необычно приятный мужской запах, успокаиваюсь сама.
– Вот так, – поглаживаю маленького по спинке, ручкам, – все хорошо. Покатаемся?
