Я думал о том, что случилось с женской частью работников цеха. Они обычно уходят домой раньше, потому что не засиживаются в комнате отдыха. Они успели покинуть территорию, или по пути их настигло… это?
Мы вздрагивали от каждого шума снаружи. Иногда даже свист ветра в окнах заставлял съёживаться и воображать худшее. Валентин Витальевич изредка поворачивал голову к окнам. Выглядело это так, словно он не доверял своей памяти, и пятно крови действительно было или ему не показалось?
Я снова выглянул из-за угла ящиков. Снаружи даже птиц нет. Обычно слышно машины, рядом проходят железнодорожные пути, а теперь ничего, вообще полная пустота и тишина. Мы словно оказались одни на планете, последние восемнадцать человек. Валентин Витальевич поднялся и как ни в чём не бывало пошёл к лестницам. Он достал связку ключей из карманов и начал открывать дверь, от чего мы рванули к нему одной кучей.
– Что вы делаете?
– Пойду проверю, – отвечал начальник, капая слюной на свою рубаху, – оставайтесь здесь. Я позову…
– Что он несёт? – крикнул кто-то сзади, совсем забыв про правило шёпота.
– Остановите его! Он сошёл с ума!
Я схватил Валентина Витальевича за обе руки, так как был ближе всех, но старый коренастый мужчина оказался куда сильнее, чем я думал. Он плечом оттолкнул меня, и я повалился всем телом на тех, кто стоял сзади, первых аж сшибив с ног. И пока мы вставали, он открыл двери и вышел, не затворив за собой. Мы подбежали и, кто смог пролезть, посмотрели, как спина начальника пропадает за лестничным пролётом. Мы забрались внутрь и закупорили двери на один засов, а для остального нужны были ключи, которые сейчас имелись только у Валентина Витальевича. Я ощутил себя ещё более беспомощным, чем раньше.
Мы, нервно оглядываясь в сторону окон, побежали обратно за шкафчики. Сев на низкие скамейки и уставившись в сторону двери, мы ждали… чего-то. Но ничего не происходило. Решили, что начальнику удалось сбежать, или чудовище уже ушло, но тут прозвучал крик. Даже с первого этажа он был различим. Некоторые из нас закрыли уши, бо́льшая часть достала крестики из-под рубах и начала молиться, быстро шевеля губами.
Я встретился взглядом с Витей. Увидел в его глазах смирение и принятие. Он выглядел так, словно готов к смерти, и меня это напугало не меньше, чем чудовище.
– Что будем делать? – спросил Витя так, чтобы все услышали, но при этом смотрел на меня одного.
– Понятия не имею. Думаю, в городе введено военное положение, и…
– Что «и»? – спросили одновременно несколько человек.
– Да не, ебануться!
За окном вечерело. На стёклах появлялись капли конденсата, внутри было душно. Мы боялись открыть окна и сидели, общаясь так, словно событий этого дня и не было. Травили анекдоты и вели себя как обычно, будто собрались под вечер провести время вместе. Лишь вздрагивали, как единая трусливая масса, когда снаружи слышался очень громкий лай, который собакам принадлежать не мог.
Я проголодался. Еда давно переварилась, и в животе сильно урчало, аж живот ходил ходуном. Мечтал о том, чтобы внезапно оказаться дома. Как по волшебству закрыть глаза и открыть уже в своей квартире, где пахнет едой, где она встречает меня и помогает снять неудобную демисезонную куртку, которую купил три года назад. Я уже скучаю по вечерам, когда просто сидел с ней и смотрел телевизор. Хотелось бы снова…
За окном что-то взорвалось. Я подошёл к краю ряда шкафчиков и выглянул. Гриб огня поднялся вверх и тут же растворился в воздухе. Послышался жуткий вой и возня, и это можно было различить даже за пластиковыми стёклами. Я приблизился к окнам и выглянул наружу. Внизу что-то полыхало так, что казалось, будто вся земля превратилась в адское пекло. Под языками пламени из стороны в сторону что-то дёргалось, и я сильно надеялся, что это
