Вниз по темной реке - страница 13

Джеймс, как я и ожидал, при упоминании смирительной рубашки поджал губы.

– Что ж, хорошо. Иди умойся, а я пока ее обследую. Потом все расскажешь.

Я с облегчением двинулся по дорожке. Над моими ранами Джеймс мог шутить сколько угодно, однако для больной он, без сомнения, сделает все возможное. Дверца кэба открылась, и за моей спиной раздался успокаивающий мягкий говорок приятеля:

– Здравствуйте, милая моя. Сможете сами выйти из экипажа?

Джеймс надолго исчез, устраивая Мадлен в палате, и мне хватило времени умыться и даже побродить по его кабинету, разглядывая книги и анатомические модели. Я собрался с мыслями, в которых за последние два часа воцарился некоторый беспорядок. До сегодняшнего дня не возникало оснований не доверять показаниям Стивена Бэкфорда, его брата Роберта и друга – Спира, а также доктора, пользовавшего миссис Бэкфорд. Рассказы их в основном совпадали, и в то же время, расходясь в незначительных деталях, отрепетированными не выглядели. Каждый из мужчин упоминал о нарастающих странностях в поведении бедняжки, и ни один не смог назвать внятной причины подобных изменений. Вот только паника Мадлен при виде собственного дома, сменившаяся относительным спокойствием по пути в госпиталь, в эту стройную картину не слишком укладывалась. Либо сознание ее было спутано, либо в рассказах свидетелей чего-то недоставало. Впрочем, заполучив новое дело об убийстве, я уже не располагал временем для поиска истинных причин.

Рано или поздно Мадлен все разъяснит сама, а мне всего лишь требуется убедить Джеймса до тех пор подержать ее в госпитале. Разумеется, негласно. Наверняка приятель станет сопротивляться: госпитализация без ведома супруга незаконна. И все же я знал Джеймса достаточно долго, и знал, как заставить его заколебаться.

Доктор вошел в кабинет с подносом: кофе для меня, чай – для него. Я сомкнул пальцы на предложенной мне чашке, согревая ноющие суставы. В дождливую погоду ломота обычно усиливалась. Джеймс как-то сказал, что причиной тому – годы, проведенные на ринге, и неодобрительно пробормотал: боль – расплата за корыстное участие в варварских драках.

Приятель уселся за стол, и я осведомился:

– Как она?

– Растревожена – как иначе? Ее мозговые функции сейчас нарушены, отсюда и целый букет первичных и вторичных симптомов.

– Что-нибудь говорила?

– Ни слова, – нахмурился Джеймс. – Кто она и как оказалась в Холмделе?

– Три недели назад Стивен Бэкфорд заявил об исчезновении супруги.

– Бэкфорд… – Джеймс поерзал на стуле. – Тот, что владеет «Бэкфорд шиппинг»?

– Ты его знаешь?

– Лично не знаком, но его семья жертвовала деньги на новое хирургическое отделение в госпитале Святого Варфоломея. Назвали его в честь их семейного поверенного – «корпус Гриффитса».

– Должно быть, Бэкфорды весьма высокого мнения о своем поверенном, – заметил я.

– Скорее всего, желали избежать просьб о дополнительных пожертвованиях, – сухо возразил приятель. – Однако к делу. Как долго наша пациентка отсутствовала дома до обращения в Скотланд-Ярд?

– Два дня.

– Чего же ждал муж? – удивился доктор. – Она и раньше практиковала подобные вылазки?

Отхлебнув из чашки, я несколько секунд наслаждался чудесным ощущением тепла в желудке.

– Сегодня я впервые увидел миссис Бэкфорд, а до того знал о ней лишь по рассказам свидетелей. Их показания совпадают, однако…

– … у миссис Бэкфорд может иметься иная версия, – проницательно глянув на меня, закончил доктор. – Вижу, ты ей сочувствуешь, несмотря на исцарапанное лицо?