Вниз по темной реке - страница 19

Решив изменить подход, я вытащил карандаш с записной книжкой и открыл ее на чистой странице.

– Начнем со вчерашнего вечера. Роуз была дома?

– Я уже говорил вашему начальнику, Винсенту: дочь выезжала к лорду Харви. Из дома она вышла около двух часов в сопровождении Люси – нужно было подготовиться и одеться. Сами знаете, сколько времени подобные процедуры занимают у молодых леди.

Я – не юная леди; у меня нет ни сестер, ни знакомых женщин, посещающих светские приемы, так что слова судьи оказались для меня пустым звуком. Переспрашивать я не стал, лишь уточнил:

– Люси – вторая ваша дочь?

– Служанка, – хмуро ответил Альберт.

Я приободрился, услышав, что Роуз уехала не одна, и сделал себе пометку: после разговора с судьей поговорить с Люси.

– Как долго она у вас служит?

– Шесть лет. Появилась с блестящими рекомендациями от прежних хозяев. – Альберт покачал головой. – У них с дочерью были прекрасные отношения.

Все как обычно…

– Во сколько начался бал?

– В девять вечера подали ужин, затем начались танцы. – Судья потер рукой кожаный подлокотник. – Роуз осталась в гостях на ночь. Возвращаться домой – целое дело, а так у них с подругами всегда есть время посплетничать.

Судья говорил о дочери, словно та была еще жива, и я, отметив это, не стал его поправлять.

– Дочь лорда Харви – близкая подруга Роуз?

– Да. Ее зовут Эдит, она – младшая дочь. Старшая у них не замужем, недавно уехала на год за границу.

– Понятно, – пробормотал я, записав имя в блокнот. – А Люси домой вернулась?

– К ужину, – кивнул Альберт. – Сказала, что помогла Роуз нарядиться.

– Ваша дочь помолвлена?

– Нет. Впрочем, в поклонниках недостатка она не испытывает. Молодые люди выстраиваются в очередь, чтобы их внесли в бальную карточку Роуз, присылают ей дурацкие букеты…

В голосе судьи зазвучали нотки заботливого родителя, и вдруг он осекся, уронив руку, и сразу осунулся. Вспомнил, что опекать больше некого. Пусть помолчит. Мгновенное осознание смерти дочери – лишь первое из испытаний, которые отцу предстоит выдержать в течение нескольких следующих недель.

– Вы говорили о большом количестве поклонников, – наконец нарушил тишину я.

Альберт уставился в камин; пламя бросало отблески на его лицо.

– Ее мать наверняка припомнит несколько имен. Правда, сейчас она вне себя от горя – не стоит ее беспокоить.

– У вас есть еще дети?

– Двое сыновей – Хью и Питер. Оба студенты.

Выражение лица судьи вновь изменилось. Вспомнил, что придется и сыновьям сообщить о смерти сестры…

– Когда они приезжали домой последний раз?

– Уверен, что вы не подозреваете мальчиков! – метнул на меня тяжелый взгляд Альберт.

– Разумеется, нет, однако она могла доверить братьям нечто…

– Они с самого Рождества в университете. Так что – нет.

Он отвлекся на треснувшее в камине полено и вновь потер подлокотник. Должно быть, привычка: кожа в этом месте выглядит истертой.

Пожалуй, наступил подходящий момент предъявить собеседнику фотографию из медальона, однако я пока оставил ее в кармане, надеясь, что молодого человека опознает служанка. К тому же, если судья не подозревает о существовании медальона – скорее всего, ничего не знает и о поклоннике Роуз, с которым мне хотелось пообщаться, пока это не сделал ее отец.

– Значила ли Темза что-то особенное для вашей дочери или для всей семьи?

– Темза? – Судья отвел взгляд от камина.

– Странно, что Роуз нашли в лодке.

У меня в голове зазвучали слова сержанта Коннела, что девушка, мол, сплавлялась наподобие груза.