Вниз по темной реке - страница 31

– А что с происхождением? Кто предыдущий владелец?

– Одна из любовниц графа Тьерри, куртизанка и подруга Жозефины де Богарне. – Филип потянулся к книжной полке. – Постой-ка. Сейчас покажу тебе изображение получше, чем на твоем рисунке.

Друг повел пальцем по корешкам книг и вытащил толстый том с вытесненным золотом названием: «Couillard, Paris».

– Как это произносится?

– Ку-э-йяр. Пьер Куэйяр учился у Нито.

– У кого?

Филип уселся в кресло и, надев очки, принялся листать страницы, а я наблюдал за его маленькими ловкими руками – инструментом настоящего ювелира. Книга пестрела изображениями изысканных колье, диадем, серег, браслетов и колец.

– Мари-Этьен Нито и его сын Франсуа открыли ювелирную компанию «Шоме» в тысяча семьсот восьмидесятом году. «Шоме» выполняла заказы Наполеона. У меня в прошлом году был выставлен кинжал их работы. Ты еще им восхищался.

– Помню.

– Пьер Куэйяр некоторое время проходил практику у Нито, а потом, в восемьсот четвертом, основал собственное дело, которое продолжил его сын, а затем и внук. Их лавка до сих пор существует – в районе Пляс-Вандом.

Филип замолчал, рассматривая открытую страницу.

– То самое колье? – наклонившись к нему, спросил я.

– Нет, просто одна из моих любимых вещиц. – Он снова начал листать книгу. – Ага, вот и оно!

На левой странице я разглядел плотный текст на французском, на правой же красовалось цветное изображение драгоценности и дата: 1810. Только теперь я понял, насколько элегантным было колье, а кулон выглядел даже крупнее, чем я ожидал.

– Какой огромный сапфир! Наверное, именно он и влияет на стоимость?

– Отчасти. Ценности добавляет мастерство ювелира. – Друг ткнул пальцем в репродукцию. – Видишь, это сапфиры из Индии. У них особая шлифовка – «кабошон». – Филип согнул ладонь, изображая перевернутую чашу. – Гладкие выпуклые камни, в отличие от фасетной огранки. Куэйяр как раз такими и славился. А бриллианты закреплены в технике «паве». Камни плотно прилегают друг к другу, подобно булыжникам на мощеной мостовой. – Приятель сложил пальцы в замок. – Таким образом каждый бриллиант добавляет блеска своему соседу. Это выдающаяся работа.

Рассмотрев репродукции, я отодвинул книгу.

– А леди Эдит одолжила такой шедевр подруге, словно обычный зонтик.

– Судя по тому, что ты рассказал, она просто не знает его истинной цены, – сказал Филип, убирая том на полку.

– Что предпримет похититель, заполучив подобную драгоценность?

– М-м-м… – приподнял брови Филип. – Понятия не имею. Открыто носить колье нельзя – уж слишком оно известно. Законным образом продать также невозможно. Любой ювелир, способный купить эту вещицу, тут же ее признает и свяжется с полицией.

– Если этот ювелир соблюдает профессиональную этику, – ввернул я.

– Ха! Да если он даже нечист на руку – все равно сообщит куда следует, чтобы получить вознаграждение, – покачал головой друг.

– Наверное, ты прав, – признал я. – Однако, если ювелир свяжется с местным полицейским участком, мы в Ярде можем об этом и не знать.

– Есть мастера, готовые помочь знатной семье тайно продать свои драгоценности, – продолжил Филип, покрутив в пальцах лупу в серебряной оправе. – Вор может навести справки о таких ювелирах.

– Допустим, похититель понимает, что ему не удастся продать колье целиком. Сможет ли он найти мастера, чтобы разъединить драгоценность на части?

– Бред! – вспыхнул Филип. – Для любого ювелира, имеющего хоть маломальскую репутацию, подобная работа сродни намеренной порче картины периода Ренессанса!