– Ну, я рада, что у тебя всё хорошо, – сказала мама, когда Анна закончила свою историю. – А то я уже начала переживать. Ты у меня такая непоседливая, всё время что-то придумываешь.
Анна почувствовала укол совести. Она понимала, что обманывает свою маму, но не могла остановиться. Ей казалось, что если она скажет правду, то мир рухнет.
– Мам, ну что ты обо мне думаешь? – обиженно сказала она. – Я же взрослая, серьезная женщина! У меня всё под контролем!
– Ну, я надеюсь, – ответила мама. – А как у тебя с личной жизнью? Что-то ты совсем о ней забыла. Когда ты уже остепенишься? В твоём возрасте уже пора рожать детей!
Этот вопрос был как контрольный выстрел в голову. Анна почувствовала, как ей становится плохо.
– Мам, ну прекрати, пожалуйста! – взмолилась она. – Мне сейчас не до личной жизни. Работа на первом месте! Да и вообще, все мужики – козлы!
– Ну, не все, – возразила мама. – Есть и хорошие мужчины. Просто ты их не замечаешь. Нужно быть внимательнее! Игорек у тебя вон какой хороший был, работящий и почему ты его бросила?!
– Мам, я тебя умоляю! – взвыла Анна. – Давай не будем об этом! Мне и так плохо!
– Что значит «плохо»? – забеспокоилась мама. – Что случилось? Ты заболела?
– Да нет, всё нормально! – поспешно ответила Анна. – Просто немного устала. Много работаю, мало сплю. Вот и всё.
– Ну, береги себя, – сказала мама. – Здоровье – это самое главное. А когда ты ко мне приедешь? Я так соскучилась!
Этот вопрос заставил Анну похолодеть. Поездка к маме сейчас была невозможна. Ей пришлось бы врать в глаза, притворяться счастливой и успешной, терпеть её упрёки и советы. Это было выше её сил.
– Мам, я бы с удовольствием, – сказала она, запинаясь, – но у меня сейчас столько работы, что я просто не могу вырваться. Может, в следующий раз? Обещаю, что скоро приеду.
– Ну ладно, – вздохнула мама. – Только не забывай меня. И звони почаще. Я очень волнуюсь за тебя.
– Хорошо, мам. Я позвоню. Люблю тебя, – сказала Анна, чувствуя, как к горлу подступает ком.
– И я тебя люблю, доченька. Береги себя.
И мама положила трубку.
Анна откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Она чувствовала себя совершенно опустошенной. Разговор с мамой отнял у неё все силы. Она ненавидела себя за то, что обманывает её, но не видела другого выхода.
Сыкун захныкал громче прежнего: “Мы ужасны! Мы лжём самому дорогому человеку! Мы заслуживаем самого худшего!”
Джипити попытался успокоить ситуацию: «Обман – это тактический маневр для сохранения стабильности. Правда могла бы причинить больше вреда, чем временная ложь».
Критик, как всегда, добивал: “Ты жалкая! Ты трусливая лицемерка! Ты даже собственной матери не можешь сказать правду! Ты ничтожество!”
Анна попыталась заглушить их голоса, уткнувшись лицом в подушку. Ей хотелось провалиться сквозь землю и исчезнуть.
“Я только что солгала своей маме. И это было ужасно. Но я не знаю, что бы я делала, если бы сказала правду. Боюсь, правда убила бы ее. А теперь что мне делать? Может, мне тоже притвориться мертвой? Все равно я уже на самом дне.”
Чувство вины давило на неё, как бетонная плита. Лгать самому близкому человеку было отвратительно, но перспектива обрушить на мать всю тяжесть своего падения казалась ещё более пугающей.
Теперь Анна, вдобавок ко всем своим проблемам, чувствовала себя еще и предательницей. Лежать дальше, уткнувшись лицом в подушку и притворяясь мёртвой, казалось единственным логичным решением.
