Внутренняя империя Юань - страница 13

глава 6.

"Глубина и могущество силы преодолевшего всякую трудность неизмеримы".

Лао-цзы.

Итак, поиски легкого пути – основная задача и цель любого ума, пытающегося во что бы то ни стало опровергнуть древнюю мудрость, что "творить приятное только для плоти называется нечистотою". Ах да, есть еще томление духа, и он тоже ищет себе облегчения. Но, увы, только "человек высокой нравственности преодолеет всякую трудность". Следовательно, "воздержание – первая ступень добродетели, которая и есть начало нравственного совершенства". А это, ох нелегкая вещь, когда в твоем казане кипят и переворачиваются вкусные вещи. Но кто же поможет уму оставаться безучастным к соблазнам, кто объяснит ему этот горький парадокс жизни?

"Кто нам мешает, тот нам и поможет".

Разве мы не говорили выше, что мир – это борьба противоречий, а разрушение всякого созидательного процесса – главнейшая из стратагем противника. Ну, кто еще так поломает ваши жизненные планы, как женщина рядом – жена?

"Достигший нравственного совершенства похож на младенца". И как вы полагаете, кто ему в этом помог?..

То, к чему стремилась душа Ван Юаня – воплощенная экзистенция Света – невообразимая страна грез, где постоянство добродетели так очевидно, что воздух дрожит от свежести Истин, реализуемых с каждым новым вдохом, где мир невероятно прозрачен и существует уверенность – праздник наступит и больше не будет унынья, где жизнь бьет ключом не предполагая в ней разочарований, – вот, всё это!.. стиралось единым мановением нежной руки Думарины. А сам парадокс заключался в том, что именно с подачи жены душа Ван Юаня стремилась любой ценой отыскать эту страну, наполненную глубиной и внутренним смыслом, и Думарина была первой, кто вселял ей оптимизм. Собственно, "оптимизм" – второе имя "собеседницы Ангелов", – невольно, в каждой черте, в каждом движении Думарины его взгляд находил признаки совершенства. И невероятную глупость – человеческую нежность и доброту. Да и кто может постигнуть дзен бытия – понять сам феномен?

К тому же, куча препятствий и дел, связанных, так или иначе, с появлением в его жизни этой красивой и "умной" женщины отодвигали все перспективы на будущее, и оно было туманным. Не разобравшись на месте и не получив разрешения с Неба – вольную от Хулагу, не имело никакого смысла бежать к его брату Хубилаю. Да и вряд ли удалось бы затеряться в империи настоящих и властных мужчин с красотой и умом Думарины. Обязательно было необходимо высокое покровительство, и Ван Юань это понимал. Но как объяснить возникающий парадокс?

А еще Ван Юань вдруг вспомнил странный сон в ту необычную ночь – смешной человек советовал – главное не пролететь, не бросить всё и бежать, а терпеливо собрать по крупицам, себя в первую очередь, и по возможности прихватить все золотые сосуды соседей. Как же тогда оставить им свою Думарину?

Ван Юань вздохнул: "Похоже, он таки достигнет с ней совершенства, и словно выбитый, выбеленный лён скатертью ляжет на стол, или под ноги конницы Хулагу".

Жили они в одиночестве у озера примерно неделю. А может и год – темнота, как известно, способна стирать неприятные воспоминания, и каждую ночь Ван Юань находил в ней ответы, умаляясь до ничтожества муравья – песчинки на ладони земли под этим звездным бесконечным пространством. И в сердце рождалась великая благодарность, что Небо помнит о нём – таком жалком и счастливым со своей Думариной. Остальным приходится только завидовать… – и эта зависть, как часто бывает, под видом добродетели просто мешает людям жить.