Она может выглядеть как угодно. Я оборвала на середине «La vie en rose», надела кремовое полупрозрачное платье, такое длинное, что билось об пол, и заказала столик в ресторане в центре города.
Мне было восемнадцать лет, когда мной увлекся пятидесятивосьмилетний профессор. Он был высокий, с сединой и в синем пиджаке. Он рассказывал мне интересные истории и делал небанальные комплименты. Они звучали для меня, словно из прошлого. И прикасался он ко мне всего несколько раз – когда подавал руку, чтобы я вышла из машины. Мне все хотелось назвать его Есениным. Я, конечно, не соответствовала ему совсем, и была намного младше, и все боялась, что кто-то увидит меня с ним. Что он во мне разглядел – вообще непонятно.
Я училась на втором курсе. Это было время обтягивающих лосин и варенья на пальцах рук. Может быть, ему было приятно смотреть, как я внимательно его слушаю. А я ведь не просто слушала, я прилипала к его словам, как двусторонний скотч.
Со временем я перестала отвечать на его голос, как только в моей жизни появился рваный душой сокурсник, похожий на молодого Мика Джаггера. Больше я никогда не видела того профессора.
– Отличное платье, – Лера вытащила меня из моря воспоминаний. – В такую жару только и хочется, что прозрачной шали и холодной воды. Не представляю, как вообще дышат эти девочки в джинсах. А еще эти длинные волосы и блеск на губах… Но – красота требует жертв. Особенно, если ты хочешь удержать мужчину рядом с собой.
– Ты – хочешь?
– Только этим и занимаюсь.
– Я думала, это он старается удержать тебя.
– Конечно, он… Он так думает, – Лера рассмеялась. – Бороться за мужчину – значит сделать так, чтобы он думал, будто это он борется за тебя.
Лера сразу и бесповоротно мне понравилась, и я решила, что буду говорить с ней долго, пока у нас обеих не пропадет голос. Потому что нельзя так просто отпускать человека, который тебе симпатичен: это же такая редкость – приятный собеседник. Надо обязательно насытиться им, потому что сегодня вы живете в одном городе, в нескольких станциях метро, а завтра – ни у кого нет времени даже ответить на звонок.
– Я тебя долго буду мучить вопросами, хорошо?
– Хорошо.
– Он ведь тебе сначала не понравился, да? Как его зовут?
– Саша. И он не то чтобы мне не понравился, я вообще пропустила его мимо себя, не откладывая в памяти. Есть мужчины, которых ты с первой же секунды знакомства начинаешь рассматривать для серьезных отношений. А через пять минут разговора начинается подробное сканирование человека, и в мыслях проносятся кадры роман-свадьба-дети-внуки. При этом иногда мужчина тебе и не нравится вовсе, но процесс сканирования все равно запускается, автоматически. Это, наверное, на каком-то подсознательном уровне.
Я кивнула. Еще бы, сама не раз просматривала подобные романтико-эротические экшены на внутреннем экране.
– А есть и другие мужчины – те, которых ты пропускаешь. С Сашей было именно так: я его вообще пропустила и не собиралась искать.
– Сбой в системе сканирования, да? – Я улыбнулась, хотя веселого в этом было мало. Женская интуиция иногда сильно нас подводит: захлебнувшись слишком насыщенным запахом тестостерона какого-нибудь харизматичного самца, мы совершенно зря упускаем из виду тех, кто не стремится броситься в глаза. – И как было дальше? Мне вот всегда интересно, как это происходит, когда человек сначала не любит, а потом – любит.
