– Мне очень жаль было разочаровывать вас, миледи, – нарочито вежливо произнес Гавейн, легко кланяясь ей.
Нет. Конечно, ему было совсем не жаль.
Бесы в глазах выдавали его с головой.
***
– Ты думаешь, Персиваль разрешит Гавейну провести вечер с сестрой? – полюбопытствовала Трина, пока Мерлин вел ее в один из залов замка, где им предстояло оттачивать магические навыки.
Она успела помыться и переодеться после тренировки, и теперь на ней красовалось шелковое платье насыщенного сиреневого цвета, вышитое небольшими изящными алыми цветами на рукавах и по краю декольте. Прическа снова состояла из оплетающих голову кос и нескольких длинных, падающих волнами на спину прядей.
Мерлин, одетый в черный бархатный костюм с отделанными золотом манжетами, который делал его похожим на злодея из сказок, а не на великого мага, пожал плечами.
– У него нет выбора. Слово рыцаря – слово чести. Если откажется, его честь будет запятнана.
Отчего-то Трине не понравился этот ответ.
– Что вообще за идиотская затея – ставить на кон женщину? Тем более, сестру? – возмутилась.
Мерлин лишь улыбнулся, смолчав.
– И когда приезжает эта леди Бриенна? – как бы невзначай осведомилась. – Ты говорил, что она прибудет перед турниром.
Маг кивнул.
– Да. Она должна приехать через три дня, чтобы успеть пообщаться с братом до начала. А возможно, не только с братом, – добавил, кинув в ее сторону ехидный взгляд.
На этот раз промолчала Трина.
Наконец, по одному из особенно длинных каменных коридоров, по традиции Камелота украшенному знаменами и гобеленами с воинскими подвигами рыцарей Круглого стола, они подошли к огромным резным деревянным дверям. Конечно же, основным мотивом резьбы был большой дракон, раскрывший крылья и нависающий над мужской фигурой в плаще, поднявшей меч. На голове фигуры была вырезана корона.
– Если герб Артура – дракон, зачем он изображает, как побеждает его? – в недоумении повернулась к Мерлину.
Тот, схватившись за ручку дверей, раскрыл их.
– Возможно, намек, что король – единственный дракон в королевстве? Единственный, кто обладает силой и властью. Тот, кто непобедим.
Трина закатила глаза.
– Не думала, что у Артура настолько большое эго.
Мерлин усмехнулся.
– Артур – король. У всех королей большое эго, хотят они того или нет.
– Тебя не казнят за измену за такие слова? – с интересом.
– Будь мое эго еще больше, он бы уже давно был обезглавлен, – послышался теплый голос Артура.
– Ваше высочество, – в унисон произнесли Мерлин и Трина, почтительно склонив головы.
Щеки Трины залила краска смущения. Неужели Артур слышал ее слова?
– Сир, я… – начала она, но король поднял руку.
– Все в порядке. Я умею отличить истинную измену от свободных высказываний моих друзей, – улыбнулся, однако улыбка тут же померкла. – С некоторых пор умею.
Трина погрустнела тоже. Говорил ли он о Гвиневре и Ланселоте? Или, быть может, о сестре, которая предала его? Ей хотелось посочувствовать королю, поддержать. Будто предугадав это желание, Мерлин осторожно тронул ее за руку – «не вздумай».
– Что ж, – голос Артура теперь был прохладным ветром, а не теплым лучом, – не буду отвлекать вас от занятий.
Трина с грустью наблюдала, как король уходит вдаль по коридору.
– И все же, у него доброе сердце, – еле слышно прошептала вслед.
– Слишком доброе, – с такой же грустью произнес Мерлин, впервые показав намек на глубокую эмоцию. Это даже порадовало Трину, ибо ей начинало казаться, что маг отчасти был бездушен и вреден. – Пойдем.
