– Как думаешь, сколько тут живёт? – спросил Вилдас, обходя жителей в простых мешковатых одеждах, недобро на них зыркающих, с напряжением в глазах и отягощённостью на лицах.
По бокам деревянные избы с золотистыми крышами, источающими запах свежей соломы, уже успевшие немного покосится или просесть. Всё выглядит новым, только вот жители… Джаэлю от одного вида угрюмых мужчин, поросших густыми бородами и женщин в приглушённых оттенков платьях не по себе. Если бы не арповская напасть, то и жизнь тут была бы веселее. Ни одной шутки, ни одного смешочка от жителей, и дети, которые должны играть, спрятаны по домам, не суют носу из-за стен.
– Да сотня думаю будет, – ответил Джаэль; его сковало желание накрыться чем-нибудь, лишь бы согреться, ибо холод обстановки проникает до костей.
Они прошли дальше, углубляясь в село, пока не вышли на перекрёсток, где им попался стражник, с расшитым чёрным крестом на груди.
– Милсдарь солдат, где тут можно найти ложе и купить поесть? – сходу спросил Джаэль.
– Корчма прямо по улице, – указал воин, перемявшись с ноги на ногу.
– Благодарствуем.
Путь их привёл к небольшой приземлённой избе, от которой, как и от десятков других вздымалась кирпичная труба и шёл дым. Единственное отличие – обилие лавок у входа, подле которых Джаэль заметил остатки пищи, вытолкнутой желудком от переизбытка пива.
– Пьяниц под вечер тут много, – отметил бывший лейтенант.
– А что ещё людям делать? – вступился Вилдас. – Как ещё они могут снимать напряжение, которого тут итак достаточно?
Они толкнули дверь и им открылось чудное по меркам этого села заведение. Сразу в нос ударил «дух», суть квинтэссенция смешения амбре дешёвого алкоголя, пота и вони протухших продуктов. Везде столы, которые держатся на добром слове, а за парой из них уже лежат накаченные пивом мужики. Осмотревшись, Джаэль нашёл повешенные на бежево-сереющих стенах венки с цветами «милыми», жалкой попыткой разукрасить здешние реалии.
Вскоре путники уже сидели за хлипкой стойкой корчмаря, который наливал в кружки лучшего, что может предложить таверна – светлого крепкого, переполнившего края белой пеной. Так же он положил на стол кусок сыра и несколько ломтей хлеба.
– Ваше пиво, милсдари, – подал две кружки упитанный светловолосый мужик. – С вас двадцать крон3 за пиво и ещё сотня за продукты.
– А эндеральские медяки тут больше не идут? – возмутился Джаэль. – Или что, Олаф, это уже не монета?
– Стокмо же будет, – согласился корчмарь, не желая спорить.
– Олаф, расскажи, что в округе происходит? Как вы тут живёте? – спросил Вилдас, освежая себя холодным «светлым».
– Да что молвить то? – горько начал мужик, почёсывая светлую бороду. – Неважно всё идёт. На дорогах арпы объявились и зверьё всякое. Твари, нету того, кто бы извёл их, да жизнь нам вернул.
– Сильно мешают?
– Да что уж говорить, – корчмарь стал натирать кружки, – лес не дают валить, поставки из Златоброда задерживаются, мы не можем ничего отправить. Худо нам, да и люд дерут. Вон-а, Харальд дня два назад жёнку да ребятишек схоронил. Волчьё подрало, когда те за грибами ходили.
– А как же доблестная королевская армия! – не упустил случая Джаэль. – Не уж то они не помогут родине? Или всего их запала хватило только на войну с Неримом?
– Да как-то! – хлопнул по столу Олаф. – Все они на севере. Тьмы тьмущие арпов держат у Дозора трёх рек.
– Конечно.
– Слушай, – в разговор вступил и Вилдас, мягко молвив. – Тут не было никакого каравана? Беженцы из Речного, а вместе с ними девочка была, – мужчина протянул десяток серебряных монет. – А новая лира эндеральская освежит твою память.
