— Завтра. Утром, — бросил он коротко, и хотя Нэт ещё несколько раз пытался что-то уточнить, больше не обращал на него внимания.
***
Дома он оказался уже далеко заполночь. Однако стоило промокшему до нитки, похожему в эту минуту на искупавшегося в луже кота капитану пересечь порог, как стройная фигурка устремилась к нему, повисла на шее, принялась распутывать завязки плаща.
— Лана, — выдохнул Атэ, не успев произнести ничего больше.
Мечущиеся из стороны в сторону светлые косы то и дело задевали его грудь. А когда он склонил голову, выбившиеся из прически Ланы завитки начали щекотать нос и уши, ещё более усиливая смятение стража. Вот уже тонкие руки справились с застёжками камзола и принялись бороться с мокрым белоснежным жабо.
— Лана, перестань, испачкаешься и простудишься, — сказал он сурово, собрав последние силы, и отстранил девушку, удерживая её на вытянутых руках.
Лана была одета в одну лишь ночную сорочку из зелёного шёлка, уходившую в пол вдоль стройных ног. Под глазами у нее слегка припухло, выдавая девушку с головой.
— Опять не ложилась? — спросил он, бросая косой взгляд на диван, упавшую на пол книгу и беспорядочно разметавшийся кашемировый плед.
Лана отрицательно покачала головой.
— А ты чего ждал? — спросила она.
Атэ вздохнул. Отпустив девушку, он подошёл к дивану, поднял книгу и, заложив страницу уголком, посмотрел на обложку:
— Тайны Магистории или Ночные переулки Атоллы… Свет всемогущий, Лана, ещё бы после такого уснуть.
Девушка не ответила. Она переместилась к буфету и принялась хлопать дверцами.
— Нет, Лана, нет! — он воздел руки перед собой, предваряя вопрос. — Я ничего не буду. Я ничего не хочу.
Он подошёл к ней вплотную и, смирившись с тем, что сорочка уже промокла насквозь, нежно обнял девушку и поцеловал её в лоб.
— Золотце моё, я устал как гребец на галерах. Я даже не знаю, смогу ли уснуть. Я был у Калена. Мы вместе служили когда-то. И мы ничего не делали, только выпили пару бокалов вина. Но там за окнами тропический ливень, меня разморило, я на ногах не стою. Прошу тебя, пожалуйста, просто пошли спать.
Лана с сомнением посмотрела на Атэ.
— А если ты простудился? — спросила она.
Он яростно замотал головой. Лана отставила в сторону графин с водой, в которой уже собиралась что-то растворить.
— Ладно, — сказала она осторожно и так же аккуратно поцеловала Атэ в лоб, — но больше так не делай, хорошо?
Атэ не ответил. За вечер он уже порядком устал врать. Только снова коснулся губами нежного виска и побрёл к спальне, раздеваясь на ходу.
Атэ так и не сомкнул глаз до рассвета. Ближе к утру он встал и тихонько, чтобы не разбудить Лану, прокрался к окну. Укрывшись гардинами, капитан долго смотрел на север — туда, где вздымались в небо подёрнутые туманной дымкой шпили Брен Тантара. Это имение, доставшееся Калену совсем недавно, находилось на западном окончании архипелага. Практически это был уже не остров, а небольшая часть суши, которая во время прилива соединялась с материком лишь тонким перешейком. Кален был младшим в семье и на родовое гнездо никогда не претендовал, но война изменила слишком многое. Его старший брат погиб. Отец был тяжело ранен.
Брен Тантар принял удар отступников первым. Вековые стены дрогнули… но устояли. Впрочем, тогда магов ещё не называли отступниками, тогда их звали — слуги Армии Заката. И вёл их могущественный Сайдэ Киан. Он стал единственным из магов, чей сговор с Изначальными удалось доказать. Но к тому времени, когда всеми правдами и неправдами солдатам Атоллы удалось загнать Киана обратно на материк, любого, кто мог читать заклятья, не вдохнув эликсиров, называли преступившим.
