На двух больших грядках подрастала капуста. Возни с ней хватало, она, как царевна, требовала повышенного внимания – полива, подкормки, защиты от бабочек. Я по своему южному опыту ставила для бабочек розетки с квасом, чтобы они не успевали откладывать яйца в моей капусте.
Они гибли десятками, но природа не терпит пустоты – находились особи, у которых инстинкт продолжения рода оказывался сильнее. Я едва успевала вручную собирать народившихся гусениц. Куда девалась моя врождённая аристократическая брезгливость!
Но как я испугалась, когда увидела какое-то ползущее чудище с выпуклыми глазами!
– А-а-а! Витя!
Он прибежал с лопатой:
– Что, змея? Где? Не бойся, это всего-навсего медведка.
Я содрогнулась, когда он отрубил ей лопатой голову, и долго не могла прийти в себя.
Но однажды исчезла вся капуста с грядок. Ещё в прошлые выходные она белела большущими вилками, их было больше сотни, и вдруг не осталось ни одного, даже самого маленького!
Я позвала сторожей. Пришли двое упитанных парней, потоптались и молча выслушали всё, что я могла сказать.
– Что, милицию вызывать?
– А что милиция!
– Но это же не один вилок, надо было машину подгонять, уносить мешками!
Рядом на грядке зеленели помидоры. Витя открыл защёлку на теплице. И вдруг один из сторожей изумился:
– Оказывается, у вас ещё есть помидоры, да сколько спелых!
– Уходите, а то я и вправду милицию привезу!
– И уйдём! Нашли из-за чего шум поднимать, невидаль – капуста!
Я никак не могла успокоиться. А Витя был в своём репертуаре:
– Забудь. Я тебе с рынка привезу, сколько захочешь. Я же говорил, не затевай такой неподъёмный огород!
Я легко знакомилась с самыми разными людьми, мама называла это патологической общительностью.
Однажды зимой, в Москве, мы с Витей долго ждали автобус на остановке. Там была ещё только одна женщина, всего одна! За время ожидания мы с ней рассказали друг другу всю свою жизнь.
Витя отходил от нас, возвращался снова, но я не придавала этому значения. Зато дома он выдал мне по полной программе:
– Как ты можешь разговаривать с незнакомыми людьми!
– Но они сами со мной заговаривают…
– Почему со мной не заговаривают? У тебя такое выражение лица, что с тобой может заговорить любой человек, мужчина или женщина, трезвый или под градусом! И отвечаешь любому!
С Володей мы познакомилась в автобусе. Сначала он качался рядом со мной, и на поворотах нас кидало друг к другу. Потом освободилось место, и он наклонялся надо мной с высоты своего роста. Я не помню, в какой именно момент мы узнали, как зовут друг друга.
Он должен был выйти раньше и ещё за две-три остановки начал объяснять, как найти его участок, как будто само собой разумелось, что я приеду к нему.
– Вот дорога, видите? Вот поворот, водонапорная башня. Найдёте?
– Найду!
Конечно, я всё рассказала Вите. Он не рассердился почему-то и спокойно завернул к нему по дороге.
Это были старые участки, называть их дачами как-то не хотелось. Дома были победнее писательских – наверно, народ был проще. А может, строились, когда было множество ограничений – дом не больше, чем позволено, всё типовое, стандартное…
Я помню это по Ростову. У нас ещё и печки были запрещены! Наверху боялись, наверно, что мы превратимся в частных собственников и не захотим в их светлое будущее!
Здесь не было такого болота, как у нас, и прямо за забором росли прекрасные огромные деревья, и яблоки зеленели на них, почти закрывая листву.
