Она справилась и слабым, охрипшим голосом попросила: «Подождите!»
И увидела, как захлопнулась дверь, но на полу, подсвеченные ярким солнечным светом, у порога были видны две ступни.
– Подождите… – повторила она.
И заметила, что собака замолчала.
Не отвлекайся!
– Я хочу поговорить с вами, – с трудом добавила она.
Слова были тяжелыми, как камни.
Никакой реакции с той стороны двери. Но он был там, Рейчел видела тень от его ног. Он ждал.
– Послушайте, – простонала она. – Мне нужно вам кое-что сказать… Клянусь, что не пойду в полицию, я выдумаю любую историю, здесь темно, я не видела ваше лицо и не смогу опознать вас… Отпустите меня… Мистер… Мне надо уйти… Я… Я беременна… Я жду ребенка…
За дверью раздался глухой звук – человек сделал какое-то движение. Он открыл забранный толстым стеклом глазок и уставился на Рейчел. Сладострастно.
Грудь девушки болезненно сжалась, когда он насмешливым голосом ответил:
– Да? Я это прекрасно знаю. Поэтому ты здесь…
Два серых ириса – глаза Джека Тэйера – были устремлены на Аннабель.
– Не слишком ли рано? Мне надо было подождать, – поддразнил он ее.
Они были в кабинете вдвоем – в тесном помещении с двумя окнами, выходящими в будничную серость утра вторника.
– Я поручил Эттвелу и Коллинзу заниматься идентификацией людей, изображенных на фотографиях, мы же будем разгадывать шараду, – добавил Тэйер.
– Фразу, похожую на отрывок из псалма, написанную на латыни?
– Нет, открытку и ее текст. Ты не должна пить это дерьмо, – он указал на стакан с кофе, который держала Аннабель. – Портит желудок.
Женщина встала поздно; проведя вечер в компании Бролена, она ощутила безудержное желание достать из альбома несколько фотографий, на которых она была вместе с Брэди. Она долго думала о нем, пока слезы не упали на снимки и на бумагу – те письма, которые они писали друг другу в начале знакомства. Так она и заснула посреди воспоминаний, созданных «Кодаком», и рядом, увы, не оказалось заботливых рук мужа, чтобы ей было удобнее. Искренность Бролена, его слова напомнили Аннабель, как сильно ей нужен Брэди.
– А, чуть не забыл: сегодня утром приезжают парни из Центрального управления Северного Бруклина – они хотят нам помочь. Нам с тобой выделили одного.
Аннабель подняла глаза и посмотрела на кипу папок с делами. Тэйер тем временем взял со стола пластиковый пакет с необычной открыткой внутри.
– На ней только отпечатки Спенсера Линча; этот Боб, автор письма, – осторожный тип.
– Повтори мне, что там написано, – попросила женщина.
Тэйер взял мел и написал на доске, висевшей на стене:
«Ты растешь. Делаешь меньше глупостей. Теперь ты должен научиться быть как мы. Невидимым. Преодолей себя, прояви хитрость: в семействе Джона Уилкса ты найдешь JC 115. Маленькое примечание: это семейство возит на своей спине богатства земных недр. Оно обитает в верховьях Делавера… Будь достойным, и до скорого, мой маленький С. Боб».
Сбоку Тэйер приписал фразу, обнаруженную в доме Линча, – фразу, начертанную кровью нескольких жертв:
«Калибан наш бог, В нас жизнь, Ибо тело светит во мраке».
– Есть мысли, откуда взялось само имя «Калибан», Джек?
– Нет, я посмотрел в мифологическом словаре вчера вечером, ничего не нашел. Это может быть что угодно – заимствование из книги, фильма. Или простая причуда.
А имя на открытке – «Боб»?
Джек Тэйер нахмурился:
– По моему мнению, он подписался «Бобом» для анонимности, это простое, ничего не значащее имя, вероятно, даже не его.
