Аннабелл откашлялась.
– Я думаю, что сначала мы закончим эти два бальных платья. На них уйдет, наверное, дня три, не больше. Если мы решим украсить их вышивкой или чем-нибудь в этом роде, потребуется еще один, четвертый день. – А если она не найдет свои очки, может, потребуется и больше времени.
– Уверена, что все пройдет отлично, – заметила леди Оливия с вежливым интересом. Леди Роуз кивнула головой, и Аннабелл продолжила:
– А потом по одному наряду в неделю для каждой из вас. Вы сами решите, что для вас важнее всего, но мне кажется, вам потребуются платья на утро, для прогулок и вечерние туалеты. И конечно, все, что обычно надевают вместе с платьями: корсажи, ротонды, накидки, мантильи, нижние рубашки и так далее. – Одно перечисление того, что Аннабелл предстояло сшить, могло привести в уныние. Предприятие амбициозное, но она была решительно настроена на то, чтобы выполнить все условия договора с герцогом и вернуться домой к мамочке и Дафне. В присутствии сестер Шерборн Аннабелл еще больше скучала по своим близким. – Чтобы все сидело отлично, вам придется выдержать по две-три примерки в неделю. Но в конце третьего месяца у каждой будет по десять новых платьев. Как вам это?
– Звучит потрясающе, если бы не примерки. Правда, у нас с сестрой нет никаких особых дел, правда, Роуз? И еще, ведь это кошмарный объем работы. У вас есть помощница?
Аннабелл постаралась не расхохотаться.
– Нет. Работы много, но мне нравится придумывать и шить платья. Это такой… благодарный труд.
Роуз смотрела на нее словно завороженная. Даже без очков Аннабелл поняла вопрос в ее глазах.
– Красивый наряд делает женщину счастливой. Это заметно по выражению лица, и тогда я тоже становлюсь счастливой. Не поймите меня неправильно, само по себе шитье занятие нудное – мозги окоченевают, если угодно, – однако работа иглой даже может успокаивать…
– Если только нить не завяжется в узел, который нельзя распутать, – содрогнулась леди Оливия, очевидно, у нее имелся такой опыт.
– Верно, – согласилась Аннабелл. – Узлы – это просто проклятие какое-то. – И они расхохотались, а леди Роуз молча улыбнулась.
В дверях показался высокий лакей с какой-то кладью в руках, в которой Аннабелл признала свой потертый бежевый чемодан.
– О, – воскликнула она, вставая. – Прибыли мои вещи.
– Заходи, Роджер, – приказала леди Оливия и повернулась к Аннабелл: – Отнести их к вам в спальню?
– Я сама. – Аннабелл не терпелось узнать, есть ли там записка от Дафны.
Роджер зашел в комнату и протянул ей чемодан. Поблагодарив, она торопливо просмотрела вещи. Три простеньких платьица, одно из которых принадлежало Дафне, две рубашки, корсет, чулки, комнатные туфли, щетка для волос, зеркальце, и ни намека на письмо. Сестра, наверное, была слишком занята. Аннабелл вздохнула.
– А где остальное? – поинтересовалась леди Оливия.
Аннабелл вспыхнула.
– За исключением кое-каких мелочей, это все, что у меня есть. – Нахмурившись, еще раз перебрала содержимое чемодана. – Вот только нет моего ночного чепчика. – В спешке выходя утром из дома, Аннабелл оставила его валяться за ширмой, на полу. Ей с трудом верилось, что еще прошлой ночью она спала на диванчике в гостиной. Казалось, что это было в другой жизни.
Леди Оливия решила что-то сказать, но ее отвлекло появление служанки, которая везла перед собой сервировочный столик с чаем. Леди Роуз наполнила чашки, и каждая взяла себе по теплой масленой булочке. Аннабелл не могла припомнить, когда ей доводилось есть так много за один день.
