– Вот именно. Если уж ты не узнала, то Астэр и подавно. Но осторожность соблюдать все равно нужно. Так что, давай мы не будем торопиться, и согласуем этот вопрос с Дарием. Я ему доверяю.
– Ты знаешь, я тоже. Мы в общем-то с детства дружим, но в последнее время, и особенно, что касается тебя, он так сильно помогает, что… это просто удивительно.
«Она же ведь пока еще не знает, что мы братья», – подумал Атэс, а вслух сказал.
– Так или иначе, мы обязательно придумаем, как встречаться так, чтобы это было безопасно. У тебя же есть какие-нибудь дела вне стен дворца? Дарий сказал, что ты теперь можешь передвигаться свободно куда хочешь. Ведь это ты меня выкупила?
– Да, кстати, ты знаешь. Я же теперь богата. У меня есть целое торговое предприятие. Я, правда, еще ни с кем не встречалась из своих подчиненных, но они у меня, оказывается, есть.
– Я наслышан. Может быть, возьмешь меня к себе в работники?
– Я бы с радостью! Хоть сейчас!
– Да-нет. Это я так сказал…
– А почему нет? Так, во всяком случае, я смогу с тобой встречаться без всяких подозрений.
– Давай не будем спешить. Все должно идти своим чередом. У меня тоже есть пару идей, но я все равно думаю, что нужно подождать.
– Хорошо-хорошо, как скажешь. Главное, что ты на свободе, и Астэр ничего не знает. Остальное устроится.
Они еще долго разговаривали и, конечно же, целовались, и когда Дарий вместе с группой воинов выехал на поляну и приблизился к ним, давая понять, что свидание пора заканчивать, им показалось, что времени прошло совсем немного.
– Что ж, молодые люди, я понимаю, что, прерывая ваше общение, могу сделаться вам ненавистен, но увы… нам пора.
– Пора, так пора, – послушно ответил Атэс.
В последний раз подарив друг другу прощальный поцелуй, влюбленные со вздохом разошлись по своим лошадям и отправились в обратную дорогу так же, как они и приехали сюда.
Тычок мечом в лошадиный круп был, видимо, сильным и очень болезненным. Вульпа понесло так, что Карнеус ничего не мог с ним поделать в течение, наверное, часа. Прижавшись к обезумевшему коню, и стараясь изо всех сил удержаться в седле, он и кричал, и уговаривал его, и ласково гладил – ничего не помогало. Жеребец несся вперед, не разбирая дороги и никак не реагируя на действия своего наездника.
Когда Карнеус уже потерял всякую надежду, остаться в живых, поскольку сил держаться у него больше не было, конь вдруг выскочил на большую дорогу и резко затормозил перед большим караваном верблюдов, спокойно следующих по направлению к городу.
Не веря в свое спасение, Карнеус попробовал потянуть коня за вожжи и понял, что тот снова стал управляемым.
– Ну, вот и хорошо, Вульп. А теперь, поехали-ка домой.
Жеребец послушно повернул, куда нужно, и пошел своей особенной походкой вдоль каравана, а Карнеус печально подумал, что ехать ему до дворца по меньшей мере часа два. Теперь, когда он расскажет о том, что с ним произошло, неизвестно, какая участь для него была бы лучшей, умереть, разбившись обо что-нибудь, упав с неуправляемой лошади, или быть наказанным насмерть своей госпожой. В том, что ему, скорее всего, за его оплошность грозит смерть, Карнеус не сомневался.
Можно, было бы, конечно, и соврать, не рассказывая царице о том, что произошло в лесу, но вот беда, врать Карнеус не умел. Он всегда рассказывал так, как есть, отвечая на все вопросы, и придумывать у него не получалось.
