Маркус улыбнулся и кивнул.
– Вправить тебе его не удалось, – заметил шутливо. Мы улыбнулись, и меня отпустило. Прошлое отступило на задний план.
Было только это утро: Маркус в красных шортах и белой майке, которая визуально делала его кожу еще смуглее; я, нарядившаяся в длинное платье бежево – розовотого цвета с открытой спиной. Оно было простеньким, поэтому вполне могло сойти за домашнее, хотя раньше я бы в таком и на прогулку пошла.
Стоя перед зеркалом полчаса назад, я вдруг отчетливо поняла, что мне нужно обновить гардероб. Я чувствовала себя несколько неуютно, поэтому мне нужны были хотя бы тряпки, чтобы иметь каплю уверенности в себе, чтобы не сравнивать себя каждую гребаную секунду с какой-нибудь мисс «90-60-90», побывавшей в кровати моего бывшего мужа. Короче, хотелось быть на уровне. На том уровне, к которому он привык. Поскольку сегодня у меня выходной, то я уже наметила себе, как проведу день, когда Мэтт уедет в школу, а Маркус на встречу с матерью.
– Где ты витаешь? – опалило мою щеку горячее дыхание. Я смущенно улыбнулась, пожимая неопределенно плечами, и отвернулась чтобы продолжить готовить завтрак. Маркус продолжил держать меня в своих объятиях. Чувствуя жар его тела, мне тоже стало жарко. Захотелось прижаться к нему, раствориться в его руках и не думать ни о чем, но вместо этого я произнесла строго:
– Ты мне мешаешь.
– Ничем не могу помочь, – покаялся Маркус, положив подбородок мне на плечо. Я лукаво улыбнулась, опустила руку в тарелку с мукой, а потом быстро мазнула ладонью по его щеке.
– Ах, ты хитрюга! – воскликнул он, отскочив от меня. Я же выставила грудь вперед с видом победительницы, но оказалось, ликовать было рано. Маркус стал размазывать муку по лицу на индейский манер, чертя какой-то только ему понятный, боевой рисунок из белых полос с таким видом, что не оставалось сомнений, меня ждет возмездие.
Я попятилась назад, но не успела сделать и пары шагов, как Беркет обхватил меня за талию. Я начала брыкаться и визжать.
– Марусь, не надо! – смеясь, орала я, когда он подтащил меня к тарелке с мукой.
– Эй, вы чего? – забежал на кухню Мэтт. Я испуганно замерла, не зная, что ответить, как объяснить, но мне и не пришлось. Маркус в очередной раз отправил меня в нокаут легкостью, с какой он преодолевал стену отчуждения с Мэттом.
– Мы играем в индейцев. Иди скорее сюда, сынок, помоги мне.
Глаза Мэтта загорелись, и он подскочил к нам. Улыбка расцвела на его губах, на щеках появились ямочки.
– Давай, разукрась-ка мамочку, чтобы знала, как вести себя.
– Немедленно прекратите! – закричала я, давясь смехом, но мои мужчины были непреклонны. Мэтт подошел к тарелке с мукой и поднес ее ко мне, а Маркус стал щекотать меня. Я начала вырываться из его рук, но смех душил, и сил не хватало.
– Сынок, сыночек… не надо, мама будет ругаться! – визжала я, выгибаясь, как дикая, пока мы не упали на пол. Мой малыш загадочно мне подмигнул, а затем перевел взгляд на отца.
– Давай, сынок! – смеясь, дал добро Маркус, и тут же в лицо ему было брошено все содержимое тарелки. Задело и меня, но незначительно.
Маркус замер, ошарашенный таким сюрпризом. Мы с Мэттом заговорчески переглянулись и расхохотались, как сумасшедшие, глядя на безупречно-белое лицо. Маркус все еще переводил недоуменный взгляд с меня на сына, а потом тоже засмеялся.
– Маленький предатель! Я вам это припомню, – пообещал он, когда я вырвалась из его рук и села сверху, пригвождая его руки к полу, а Мэтт стал щекотать его.
