Мысленно станьте меньше ростом. Как только вы укоротитесь, зрение перестанет быть главным чувством, настолько сильно сузится горизонт. Зато приблизившаяся земля наполнит ноздри тысячами новых запахов. Вообразите, что вы слышите в сто раз лучше, и далекий шум автомобильного мотора для вас вроде грохота вертолета, а хлопок новогодней петарды подобен ядерному взрыву. Наконец, представьте себя голым – ваша кожа, руки и ноги отчетливо воспринимают малейшее прикосновение травинки и порыв ветерка.
Поначалу это требует усилий, но если долго живешь с собакой, то машинально начинаешь воспринимать мир, как она. Не столько смотришь вокруг, сколько нюхаешь ветер. Замечаешь шерсть на кустах или места, где копали другие собаки, учишься читать следы на снегу. Я уже могу понять по следу, что здесь делала собака, хотя не могу определить ее имя. Зато различаю их издали по лаю. Собака, кстати, тоже понемногу очеловечивается – учится спать на спине с головой на подушке. С Лизкиной точки зрения это важные навыки. Однако они явно недостаточны, чтобы полностью вырвать собаку из палеолита и переместить в 21 век. Все, что нам доступно – это скорректировать 5% собачьего поведения, да и то только потому, что собака умеет приспосабливаться к стае. На 95% она так и останется жить в первобытном лесу. Поэтому человек, желающий общаться с собакой, должен в чем-то опускаться на ее уровень – собака-то до нас не поднимется.
В этой книге нет придуманных собак. Сохранены все клички, случаи и обстоятельства. И нет настоящих людей – имена, внешность и характеры специально изменены до неузнаваемости. Город тоже изрядно переделан, хотя это ни на что не влияет, таких городов тысячи. И в каждом из них есть парк или сквер, где ежедневно разыгрывается драма о людях и собаках.
В этой книге нет приключений. Обычно произведения про животных наполнены приключениями собак и их хозяев – комическими, трагическими или опасными, в основном выдуманными. Я же поставил прямо противоположную задачу: рассказать, как можно избавить собаку от ненужных ей передряг. В книге абсолютно все может быть подвергнуто критике зоопсихологами, кинологами, охотниками и теми, кто видел собак хотя бы издали. Книга и не претендует на справочник по собаководству. Она отражает личный опыт и взгляды автора, а также одной-единственной рыжей таксы. Больше в ней ничего искать не стоит.
А сейчас нам пора – если вы помните, мы с Лизкой только что ворвались в городской сквер. Нам нужно двигаться дальше, чтобы смотреть, видеть и пытаться понять. Но сначала – плач по былому.
Я с детства боялся собак. Нет, не так. Меня с детства уверяли, что собак нужно бояться. Я доверял тем, кто это говорил, и послушно боялся. Вырос и перестал бояться, но собак не любил. Пока не встретил Лену. До нее я вообще не любил.
Когда я в первый раз пришел в гости, на площадку вылетела Лизавета Первая. Радостно залаяла, обнюхала и позвала в новую жизнь. Когда я в первый раз остался у Лены, Лизавета взгромоздилась между нами на кровать и удовлетворенно вздохнула. Когда мы скромно и чинно вернулись из ЗАГСа, собака наклонила голову и несколько минут нас изучала. Она как могла вопрошала: «Я знаю, что с вами ненадолго. Но вы, надеюсь, теперь навсегда?»
Неожиданная поздняя любовь. Моя очередная холостяцкая осень обещала быть серой, но оказалась золотой. Болдинской. Бескрайней. Лизавета, ты ведь знала об этом еще до того, как я нажал на кнопку звонка? Ты меня ждала? Для себя и для Большой-Самой-Своей?
