Водка и алмазы - страница 2

– Холодно, – грустно произнес бизнесмен. Сейчас ему идея с купанием не казалась такой уж безупречной.

Дима молча стал раздеваться и класть одежду в машину. Анатолий, поежившись, последовал его примеру.

До полуночи оставалось несколько минут. В полной тишине оба абсолютно голых мужчины спустились к озеру и подошли к проруби.

– Кто первый? – спросил Молотков.

– А это принципиально?

– По мне, так – вполне.

– Ну, не знаю. Лучше – ты первый, – стуча зубами, произнес Дима.

– Чем же это лучше?!

– Да всем!

С ели, стоящей на берегу озера, под собственной тяжестью сорвался крупный ком снега. Он упал на капот джипа. Машина, стоящая передними колесами на склоне, слегка подалась вперед и медленно, но верно, начала движение вниз.

Толик, не сразу, но понял суть происходящего. Громко произнося не тонко выверенные в этическом плане выражения, он бросился к джипу.

Дима, наблюдая за картиной развивающегося действия, настолько увлекся, что даже позабыл о морозе.

Автомобиль же успел до соприкосновения со льдом набрать приличную скорость. Благодаря этому, он легко пробил прозрачный панцирь и полностью ушел под воду.

Молотков метался по берегу, голый и злой, как командировочный, потерявший документы на нудистском пляже.

Джипа не было видно. Из широкой полыньи активно вырывались наверх огромные пузыри.

К Толику подбежал Зулейкин и не к месту сказал:

– Денег у тебя, как я понимаю, страусы не склюют. Ну и купил бы себе какой-нибудь амулет на удачу.

– Я заказал, а они на складе закончились, – мрачно ответил Молотков.

– Давай в деревню! При желании мы сможем добраться до тепла. Но желание при этом должно быть достаточно большим, – заорал Дима.

– Ты же не признаешь мороз, – со спокойствием обреченного произнес Толик. Он выглядел, как капитан судна, разбившегося о скалы.

– Не признаю. Но только не в настоящий момент!

По проселочной дороге неслись двое голых мужчин. Их спины и пятки блестели в свете луны. Мороз крепчал, но до деревни было близко – шансы сохранялись.

– Можешь не переживать: между холодным и горячим воздухом нет никакой разницы, кроме температуры, – прокричал Дима.

– Ну, прямо сразу полегчало, – зло сказал Толик.

Так глубоко солоноватый вкус жизни он еще не ощущал.

Дочь главного агронома колхоза «Революционные зори» не была красавицей. Но она была дочерью главного агронома, который был настолько хорошим специалистом, что ячмень у него рос прямо на глазах. Благодаря папиному посту, собственного говоря, она считалась-таки красавицей и была самой завидной невестой в этом поселении.

Родители девушки при ее рождении, не понятно по какой причине, решили пооригинальничать – они нарекли ее «Магнолией». Этот опрометчивый шаг, безусловно, подпортил девчушке только начинающий складываться ее быт. С того момента, как сверстники осознали, что издеваться над однокашниками – это здорово, у Магнолии начались проблемы. Как только ее не дразнили! И «Магнитный полюс», и «Монополия», и «Монголия», и даже, почему-то, «Копперфильд».

В старших классах жизнь Магнолии наладилась. Когда отец стал покупать ей дорогие наряды и подвозить в школу на служебной «Волге», имя перестало играть какую-либо роль. Деревенские парни, несмотря на врожденный нескорый ум, быстро сообразили, какие открываются перспективы от близкой дружбы с Магнолией.

Неожиданно обретя широкий выбор, парня себе Магнолия присматривала долго. Лишь ближе к завершению школьной поры она окончательно определилась – ее избранником стал Иван, сын тракториста Чернобокова. Он был ряб лицом, невысок ростом и имел весьма смутное представление о гигиене. Однако у него были, подаренные отцом, часы «Ракета» в золотом корпусе, и он мог очень грозно прищуривать глаза, когда кричал «Долго я тебя еще ждать буду?!» К тому же он был знаменит на всю деревню. Во время летних каникул после 9-го класса он работал в колхозе. Будучи комбайнером, Иван на спор выпил бутылку водки без закуски и перешел в другое измерение. Затем, сбившись с курса и пробив стену дома доярки Валентины, въехал к ней на кухню. Тем самым он превратил обычный комбайн в кухонный. Валентина была на девятом месяце и находилась как раз на кухне. Не в силах преодолеть эмоциональное потрясение, вызванное неожиданным появлением комбайна, она родила. Вся деревня потом говорила, что появившийся на свет младенец «от Ивана». Косвенно это было так. Муж Валентины, глубоко задетый глупой молвой, горячился и даже пару раз побил Ивана.