– Побольше пыль пустить в глаза.
Обрамить все под кружева.
(Быстро достает кружева и заворачивает себе ими голову или другому. Можно изобразить руками.)
Земляника – попечитель богоугодных заведений, больниц. Он суетлив и толст). Утирает пот носовым платком с красным крестом.
– Что делать мне? Одни больные
Лежат в больницах, все худые. (Манипулирует платком: вытягивает его в шнурок, то взмах, то утирает им слезы).
– Так худо им, врачей ведь нету.
Уж лучше нету того свету.
Городничий строго:
– Лекарства?
Земляника, всхлипывая:
– Тоже его нету?
Городничий:
– Так чем же лечите?
Земляника:
– Советом.
Мы голодание пропишем,
Кто безнадежен (руки крестом на груди, после, как трепещущие крылья)
Не услышит.
По Иванову обливаем,
Правда, от холода икают.
Уриной лечим мы от почек…
Ляпкин-Тяпкин, судья громко и возмущенно вместе:
– Им ведь и это слишком очень.
Городничий Землянике:
– Вы там хотя бы для приличия
Белье смените, проверь лично. (Городничий забирает платок и стелит на стол).
Земляника отдает честь:
– Перевернем другою стороною,
Все будет четко под моим контролем. (Переворачивает платок)
Городничий, вспоминая, нюхает воздух:
– Да, вспомнил запах водки медицинской
От вашего помощника Разитского. (Городничий подходит нос к носу к Землянике. Тот прикрывается до глаз платком. Городничий отодвигает его.)
Земляника:
– Так… Это у него с рождения,
Как мамка уронила, это веянье
Исходит из прекрасных его уст.
Лука-Лукич-попечитель учебных заведений:
– Вы чесноком натрите ему ус,
Чтобы отшибло запах столь природный.
Городничий:
– Пожалуй, это более благородно.
Лука-Лукич Хлопов, озабоченно, как бы сам с собой:
– Мне надобно пройтись по педагогам.
Энтузиазм их прочь, а то в огонь и в воду.
Чему учить? Жизнь переучит.
Чем больше дашь – так знанья лучше. (Делает пальцами жест, изображающий деньги).
Ляпкин-Тяпкин, судья (басом):
– Поболее нагрузки, я б добил,
Что б на детей уж не хватило сил. (Давит кулаком по столу)
Лука Лукич Хлопов:
– Устроил тут историк наш разбой, (Ляпкин-Тяпкин поправляет скатерть и прячет руку за спину).
Что Македонский – всем герой.
Об стол он кулачищем молотил,
В щепу разбил и сбавил пыл.
Городничий:
– Оно-то ясно, Македонский-то – герой,
Но мебель портить – вред какой.
Историк ваш – совсем безбожник.
ЯВЛЕНИЕ 2.
Под музыку входят Бобчинский и Добчинский. Спешат все рассказать, перебивая друг друга. Сперва в один голос:
– К нам, к нам сюда спешит чиновник! (Трубят, как в трубы гонцы).
Бобчинский: Позвольте, я всем расскажу.
Добчинский: О, нет, со слогом я в ладу,
Бобчинский: Извольте, одолженье сделать.
Городничий и все остальные хором:
– Ну, не томите, ближе к делу!
Бобчинский и Добчинский делают распевку, откашливаются и поют на мотив «Все хорошо, прекрасная маркиза», поют по очереди.
Б-ий: Иду, иду, вдруг вижу друга. (Можно передавать ритмический диалог пощелкиванием пальцев, чечеткой, хлопками по телу и в ладоши)
Д-ий: Сосед, куда идешь, откуда?
Б-ий: Спешу к тебе скорее в гости.
Д-ий: А я к тебе, слыхал ты вести?
Б-ий: Да, да, слыхал, но не расслышал.
Д-ий: Держи всегда ты уши выше (руками делает уши)
Б-ий: И так они уж на макушке.
В гостиницу приехал Пушкин.
Д-ий: Тьфу, пропасть, все не так, Иваныч,
Живет какой-то будто паныч.
Б-ий: Он ни гроша не дал за место,
Глазами сверлит, как стамеской.
Бобчинский и Добчинский танцуют, напевая, забыв про всех: « А в остальном, мой Петр Иваныч, все хорошо, все хорошо», « Я вас нашел, я вас нашел» и т. д. Танцуют, задирают кверху набитые тряпками искусственные животы, ноги выбрасывают кверху, как при кордебалете.
