Тут пламенная речь директора пресеклась, но лишь на мгновенье.
– А женщины, кроме окуней, любят собирать грибы, ягоды и даже цветы. Цветов – море, океан! Каких только нет: красные, голубые, в крапинку, в полоску!
– Клетчатые, – бессовестно подсказал кто-то из задних рядов.
– Нет, таких я не видел, – покачал головой директор, который был не биологом а, наоборот, историком, – но если поискать…
Эпитеты падали, как семена овсюга на чернозем, в неокрепшие еще и лишенные нигилизма души слушателей и почем зря смущали их.
Виктор Косарев выслушал посланника далекой школы вполне сочувственно, и даже проникся уважением к ней. До такой степени, что отыскал в сети нужный район и расширил объем знаний о нем, почерпнутый из рассказа Ободова. Как патриот Лугового, историк и краевед, работник образования преувеличил достоинства своего места жительства, но в целом характеристики его совпадали с тем, что сообщали официальные источники, хотя и скупо. В разговорах с приятелями о будущем трудоустройстве и выборе территории, которую предпочтительно осваивать, Косарев заявлял, что, пожалуй, двинет в глубинку, где и будет насаждать культ знаний среди подрастающего поколения.
– Ну, ты придумал! – говорили отдельные. – Ведь тебя загрузят еще физкультурой, общественным трудом, географией и еще чем-нибудь. Навялят потом классное руководство и подмену истопника, когда он будет не в форме. Будешь перетаскивать из класса в коридор и обратно шкафы, столы и стулья, а накануне нового учебного года полезешь по стремянке навешивать свежие шторы на окна и подклеивать отставшие обои.
И много еще других невзгод предрекли завтрашнему сельскому учителю математики однокашники. Но напрасно они старались: чем более пугающим представлялось его недалекое будущее, тем тверже становилось убеждение Косарева, что именно в Луговом он и нужен. Неизвестно, почему. Упрямец!
Долго ли, коротко, прибыл он в это самое Луговое, согласно достигнутой ранее договоренности, и без промедления был устроен на квартиру – и не как постоялец, а как хозяин ее. Дислоцировалась она в двухквартирном брусовом доме, и к ней прилагался небольшой огородный участок. Как пояснили Виктору, прежде тут жительствовала физичка, но сраженная печальным сельским бытом незамужней дамы, почла за лучшее покинуть этот дом, несмотря на наличие замечательного огорода, где она в первый год вырастила редиску.
Виктору Косареву жилище понравилось, даже при том, что тут напрочь отсутствовали канализация и газификация. Воду предстояло доставлять от скважины в полусотне метров от дома – не так уж и далеко. Поскольку он жил прежде в пригороде не самого большого полиса, никакого непереносимого разочарования при знакомстве с новой средой обитания не испытывал.
Соседями оказалась молодая пара, еще не успевшая построить себе особняк, может быть потому, что дама нянчилась со вторым ребенком и, следовательно, не могла исполнять офисную и иную работу вне дома. Так что материальное обеспечение семейства достигалось в основном за счет трудов его главы. Но в том, что оно было обеспечено овощами и ягодами, которые произрастали на приусадебном участке, чувствовалась женская рука. Выращенное солилось, варилось и особенно хорошо потреблялось в скупую зимнюю пору. Свою лепту в продовольственную корзину вносили и куры, которых насчитывалось не слишком много, но вполне достаточно, чтобы закрыть потребность хозяев в продукции птицеводства.
