Он видел, что они ждут. Знакомство затянулось, он стал лишним. Эйсон приподнял руку и коротко отдал честь, потом – вышел в коридор. Голова закружилась. В глазах двоились огоньки канделябров. Из зала доносилась музыка. Наверняка, у них и музыкантов нет. Ниер-Винд… Чтобы прийти в чувства, Эйс отвесил себе пощечину. Нет, это не сон. Парень не решился возвращаться к остальным. Он завернул в темноту коридора.
Знакомство со странным местом продолжалось. Он зашел слишком далеко по лабиринту. Кажется, жуткие картины на стенах начали оживать. От них тянуло зеленоватой дымкой, как лапками от разлома в иное измерение. Коридоры петляли, наверное, это уже было другое крыло. Он понимал, что поднялся еще выше. По левую сторону тянулась сплошная стеклянная стена, как на террасе, только без растений. Ее покрывал легкий морозец. Полотна все более сияли. Глаза чудовищ и людей блестели во мраке и тонущем свете живых огоньков. Он отшатнулся, когда заметил – все их взгляды были прикованы к нему. Зрачки плавно двигались в такт каждому шагу, словно за изображением каждого существа стояло по человеку, смотрящему в дырочки, просверленные в стене.
Одна из картинок не была похожа на другие. Вместо зеленоватого света, из нее тянулся фиолетовый. Когда Эйс подошел ближе, он увидел странное существо, всецело сплетенное из кровоточащих бутонов роз. Но оно не было ни растением, ни призраком. Он различал на многоконечном теле мышцы, и даже торчащие костяные отростки. Картинка качалась как на поверхности застывшей в вертикальном положении воды. Как вдруг каждый из тысячи бутонов закружился по оси, раскрываясь полностью, конечности расцвели пышным садом, и коридор застелил запах, невероятно сладкий, почти настоящий. Из-за глади вынырнула полупрозрачная лапка, изображение пошло волнами. Эйс не мог понять, что из этого реально. Он протянул навстречу руку, веря в неосязаемость иллюзий…
– Тебя затащит, – прозвучал рядом тихий голос Элизабет.
Парень отдернул конечность, как от огня. Он не заметил чужого присутствия. Обернулся. Девушка полулежала на подоконнике, закинув одну ногу на стену. Она даже не повернула к нему головы. Стекло рядом с ее телом замерзло полностью, за ним едва качались путевые огоньки далеких горных светил, остальное сковал своими цепкими лапами мороз. Эйс отошел от картины. Все, доселе манившее его внутрь, досуха впиталось в полотно и застыло сухими мазками кисти. Осталось лишь фиолетовое свечение.
– Почему ты не в зале? – тем же тоном спросила знакомая. – Хочешь, чтобы тебя вышвырнули в первый же день?
Он отвел взгляд. Знал, что она наблюдает за его отражением на стекле.
– Я никого из них не знаю. Алан ушел с девушкой, ты – пропала. Садмур странный, а с Джонасом разговор сведется к драке…
– Связался с плохой компанией, а? Не болтай никому о Алане и этой «девушке». Ему нельзя пить, он говорит слишком много, – едва усмехнулась она. – Мне нет дела до того, где и когда ты бродишь. Но запомни: ты пока не войд. И тебе лучше держаться ближе к залу, жилищам. Посещай лишь те места, которые тебе показали. И не лезь в мрачные коридоры, вроде этого.
– Дружеский совет?
– Глас рассудка.
Эйсон пару раз кивнул и подошел к ней поближе, встал у стеклянной стены:
– А почему ты здесь? Одна. В мрачном коридоре из жутких картин.
Девушка промолчала. Лишь прикрыла глаза и приложила руку к боку. На правице чего-то не хватало, и потом Эйс понял – он впервые увидел ее без лайолта. Металлическая игрушка лежала рядом, на подкладке расстегнутого тренча, а рядом с ней блестело стеклышко какого-то шприца с остатками мутной жидкости. Там же лежало серебряное плетиво заколки-кобры. Распущенные волосы Лиз смотрелись теперь чуть более объемно.
