Алексей собрался. Сейчас нельзя показать слабину, иначе конец им обоим.
– Ты бы обозвался, – порекомендовал он. – А то не знаю, как и обращаться.
– Имя моё тебе без надобности, – холодно сказал трубка. – А кликуха моя Лысый, и меня в городе все знают. А потом, общаться нам с тобою тоже без надобности. Перетрём эту тему, вернёшь ребят – получишь девку. На том и разбежимся.
Ха, «разбежимся»! Втирай кому другому, а вы за мной слишком упорно гоняетесь, подумал про себя Кравченко. Но плана, как вывернуться из ситуации, у него всё ещё не было.
– Со временем не получается, – сказал он между тем вслух. – Даже если я сейчас откажусь от показаний, раньше чем часа через три твоих людей не выпустят. Порядок такой. Так что давай иначе договариваться. Ты отправляешь девушку в тепло, а я привожу твоих бойцов. Мне они тоже не нужны. Но в комендатуре я не приказываю, так что процедура потребует времени.
В трубке задумались.
– Хорошо. Но если через три часа я тебя не вижу одного и без оружия, мы начнём вырезать на твоей девке узоры…
– Не пугай, – заставил себя усмехнуться Алексей. – Девушка моя, потому я за неё вписываюсь. Но если ты её обидишь, то обидишь, главное, меня. А я очень обидчивый, предупреждаю. И ежели что, сниму свою роту с позиций и не успокоюсь, пока не покрошу тебя и всю твою банду на салат оливье. Ты понял меня, Лысый? Друзьями нам с тобой не быть, но и врагом становиться не советую. Мои враги долго не живут. Зато умирают в мучениях. Впитал?
Сейчас только ответная наглость может дать шанс Ирине. Самому-то ему понятно что уготовано…
– Ты не ори давай, – ответил голос. – Ишь ты, пригрозил. У меня самого бойцов побольше твоей роты будет. Короче, как я сказал. Через три часа жду тебя одного и без оружия, но с моими ребятами у себя на базе. В квартале Дружба, они тебе покажут…
* * *
Итак, он выговорил себе три часа на подготовку. Два часа до атаки, как говорится. А там – то же самое, что под танки. Как в песне. Потому как сдаваться нельзя, ясен пень. Ребятишки-бандитики работают явно по заказу той стороны, а та сторона, судя по всему, конкретно решила удавить капитана Кравченко тем или иным способом.
И что мы в таком случае имеем?
Имеем мы свою роту. Которую, конечно, никто на самом деле с позиций снять не позволит. Но несколько проверенных бойцов – да в выходной, да в перемирие… Вполне. Даже и разрешения не нужно, достаточно его, ротного командира, слова. Во всяком случае, Злого, Куба, Еланчика, Шрека, Студента. Может быть, Балкана позвать? Он, правда, сам по себе, но вдруг согласится? А это уже сила!
Что мы имеем ещё? Из оружия – два, а то и три гранатомёта. Хватит, чтобы посеять панику среди бандитов или нет? Попросить бэтр у комендачей? Нельзя, если и дадут, – тут скрытность нужна, иначе замочат Иринку. Именно спецоперация, а не боевое. Так они, разведчики, – не СОБР и не спецназ ФСБ! Они незаметно и быстро убивать не умеют. И газ пустить, как на «Норд-Осте», тоже не получится…
Да и нет тут его…
Мысли эти ломанулись через мозг, как тот же СОБР, – быстро и решительно. Но тут же остановились, застигнутые в рывке окриком остановившегося на звонок телефона Томича:
– Эй, ты о чём задумался, Лёха? Штурм планируешь?
Надо же, догадался! Тяжело, наверное, сообразить было?
– А что? – процедил Кравченко. – Запретишь?
На всякий случай бросил беглый взгляд на Сокола. Тот выглядел озабоченным, взгляд Алексея встретил хмуро. Но промолчал.
