Меня грубо втолкнули в комнату. Хлопнула дверь.
– Это ханьфу предназначено для посещения Императорского дворца, – раздалось за спиной. – В нем запрещено разгуливать по улицам. Идиотина…
Широкими шагами приблизившись к шкафу, средний брат отворил его нараспашку, вытащил первый попавшийся предмет одежды и швырнул его мне. Благо, сноровки хватило поймать.
– Переодевайся, – скрестил Хён руки на груди, задрав свой огромный подбородок. – Сейчас же. Я тебе в няньки не нанимался. Самозванка.
Сжала кулаки.
Нет, если не поставить его на место сразу, он продолжит себя накручивать, а уровень его недоверия к моей скромной персоне дойдет до уровня тотального контроля и слежки. Я не могла допустить этого. Ведь он прав. Как там говорил мой новоиспеченный дядюшка?
«Хитрить и изворачиваться, как только возможно и невозможно», – всплыли в голове слова старика.
Будь по-вашему.
– Хён… – прошептала я, выразив на лице всю скорбь родного мира и этого вместе взятых. Тяжело вздохнула и заглянула парню в глаза. – Видимо, прежде я была о тебе слишком хорошего мнения. Но предать свою сестру после ее же смерти… как же это неправильно. Низко. Я думала, ты сразу…сразу почувствуешь, что я – это я. Только взглянув на меня, скажешь: «Айлин, я так боялся потерять тебя». Так и не дождалась… Я так и не дождалась этого от тебя, Хён. – Ложь лилась из моих уст нескончаемым потоком, – Ты – единственный, кто предал память обо мне. Самозванка? Ты серьезно? Когда же я успела стать для тебя такой, если светлые воспоминания о проведенном времени отрывками всплывают в моей голове? Я… – запнулась, когда истовое презрение на лице среднего брата сменилось замешательством. – Я не хочу видеть тебя, Хён. Уходи.
– Айлин, – позвал он меня, но я отвела взгляд.
– Такое ощущение, словно самозванцем стал ты. Уходи.
Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но закрыл его. Снова открыл и опять закрыл. Только после этого захлопнул дверцы шкафа и вышел за дверь, оставив меня наедине со своей совестью. Совестью, которая тут же заставила меня прикрыть лицо руками и закрыть глаза.
Но у меня же не было другого выхода! Он сам напросился на то, чтобы я его проучила, как следует. Иначе до белого каления бы довел своими издевками и подозрениями.
Знание этого не убавило всей паршивости моего вранья. А правда опасна. Если хочу выжить, нужно научиться делать людям больно. И себе тоже. Но как же будет больно, если правда все равно раскроется. Ведь тайное всегда становится явным, пусть и не сразу. В какую же непроходимую трясину я забралась в первый же день… Что будет дальше?
Промокнула влажные глаза пальцами, скинула золотистое ханьфу и переоделась в темно-лиловое. Почему он достал именно его? Вероятно, Айлин носила его чаще остальных, но я-то этого не знала.
Воспоминания возвращаются… Зачем я это сказала? Придется быть вдвойне… нет, втройне осторожной со средним братом. Каждый раз ходить по лезвию бритвы, пересекаясь с ним, и молиться о том, чтобы моя ложь не шла вразрез с истинным прошлым хозяйки моего нового тела.
На этот раз, покинув комнату, я встречала только служанок, кланявшихся как болванчики. Ума не кланяться в ответ мне хватало, и в таком темпе я добрела до выхода из кланового дома Лао.
Обувь моя стояла перед дверями. Ли успел показать, иначе год бы искала деревянные сандалии своего размера, всё равно обув не те.
К моему удивлению, на пороге меня ждал не только Сюн, но и Шен.
