Я в самом деле позволил себе усмешку. Надо как-то разрядить обстановку, дать понять Жукову, что я уверен в себе и своих бойцах на все двести процентов.
– Ну, для начала определимся, – перестав улыбаться, продолжил я. – Кто командир? Вы или я?
– В боевых условиях – вы. А так – я, – произнес в ответ Жуков.
– А сейчас у нас какие условия?
Жуков слишком поспешно принял на себя командование. Человек он, судя по всему, сугубо штатский, сейчас ему надо что-то отвечать мне, но что именно, он не знает. Поэтому опускает взгляд, держит театральную паузу, мысленно подбирая нужные слова.
– Что могло произойти с Комбригом? Ну, с Петром Петровичем? – таким вопросом я прервал паузу.
– Не знаю.
Похоже, не врет. Что он может знать, ведь все время был под нашей «опекой»?
– Он жив? – уточняю я.
– Думаю... нет, – достаточно уверенным голосом ответил мне Жуков.
– Вот и я, Жуков, тоже так думаю... Ничего более не хотите мне сообщить?
– Нет, – покачал головой Жуков, впрочем, на сей раз не очень уверенно.
Или мне это только показалось.
– Тогда работайте, а я посовещаюсь со своей командой на втором этаже.
После этих слов Жуков раскрыл свой ноутбук, а я отправился на второй этаж, к своим бойцам. Командиром на сегодняшний день буду я. На последующие, скорее всего, тоже. Если доживу.
* * *
– Эти ребятишки мне не нравятся, – Лемберг указал за окно.
Возле нашей калитки прохаживалось двое молодых узбеков в мятых строительных спецовках.
– Ты скинхед? – уточнил Кирилл.
– Шутки отставить, – командую я.
На пустые разговоры нет времени. Узбеки, скорее всего, местные гастарбайтеры, бродят в поисках заработка. А тут кто-то видел, что в пустующий дом вошли люди, вот они теперь здесь и околачиваются. Именно так я и объясняю вслух их появление.
– Послать их куда подальше? – спросил Олег.
– Не надо, – ответил я. – Наоборот, если чего спросят, попросим их огород вскопать. Во-первых, маскировка, во-вторых, оба будут у нас под контролем.
Возражений на сей счет нет. Степаныч кивнул, не отрываясь от монитора, – за подступами к участку ведется видеонаблюдение, но пока ничего подозрительного дядя Гриша не заметил.
– Нам предстоит выяснить, с кем мы воюем. Кому перешел дорогу наш драгоценный господин Жуков, – продолжил я, отметив, что все бойцы в хорошей боевой форме, кислых физиономий не наблюдалось (кажется, я не ошибся, формируя команду). – Думаю, есть смысл добыть «языка», – после этих слов я остановил взгляд на оторвавшемся от монитора Степаныче, как самом старшем и опытном.
– Каким образом? – не удержался от вопроса Олег, напротив, самый молодой в команде.
– Пойдешь со мной, узнаешь. Лемберг, возьмешь вторую машину и за нами, но на расстоянии.
Немец слегка наклонил голову в знак согласия. У нас два автомобиля – джипы повышенной проходимости с затемненными стеклами. В местном гараже имеется мотоцикл с коляской и, в духе времени, два скутера.
– Понято, – отозвался Олег своей излюбленной фразой.
Он человек не армейский, а милицейский, «так точно» у него в ходу.
– Кирилл и Григорий Степанович останутся с Жуковым, – подвел я итог совещания, поймав понимающий взгляд Кирилла.
У нас с пограничником есть некоторая договоренность, о которой остальные не осведомлены.
Не проходит и сорока минут, как мы въезжаем в Москву и попадаем в пробку. Как хорошо и вольно было на шоссе, как чудовищно в столице...
* * *
– Мне «языков» брать не доводилось, – произнес сидящий за рулем Олег. – Бандюков разных там скрутил немало, одному ноги прострелил, чтобы не махал ими.
