Читать онлайн Марина Ушакова - Воины Игры. Угзи короля

“Научи войори снова слышать Сердце. Остальное сделает мой орден.”

Генерал-лейтенант Вейше Гёре

Эмиссар короля.

1. Дхавал-Нилам снижался на площадку дворца, борясь с сильными боковыми порывами ветра. Молния ударила в пяти метрах от него, оставив тёмное пятно во дворе. Он не видел этого. Лишь услышал звук, ощутил локальную кратвовременную перемену температуры и резкую вспышку запаха озона. От мощного электрического разряда по всему телу поднялись волоски, как и дрогнули заплетённые в косы без боевых цепей волосы. Цепи ему не пологались.

Братья вернутся не скоро. Его, как самого младшего освободили с тренировки раньше.

Юноша тяжело приземлился, следуя звуковому маяку в шлеме, и с трудом сложил крылья, сбивающие его с ног – ураган разыгрался нешуточный. Маяк пищал в наушниках то слева, то справа, указывая верный путь. Ухватившись обеими руками за мокрые от дождя поручни, чтобы его огромные крылья не снесли его с крыши, нихмир быстро прыгнул в ложе ската. Съехал, чуть согнув колени на террасу и скользнул в тёмный проём коридоров, ловко поднимаясь на ноги. Веси и окна почти все закрыты. Он понял это по слабому сквозняку.

Стряхнув с крыльев воду, Дхавал спустился по лестнице, на ходу закрывая оставшиеся окна силовыми щитами, находя их наощупь. Ночная буря обещала быть сильной и разрушительной, и юноше не хотелось ненароком поскользнуться в луже воды в одном из коридоров. Это последняя буря на Войоре, прежде чем Сердце начнёт биться ровно и спокойно. Братья же остались в пещерах. Они не рискнули в грозу лететь домой. Их попытки уговорить младшего остались без ответа – Дхавал всё равно не понимал, что такое гроза. Кроме сильного, штормового ветра, сбивающего его с курса и оглушительного грома, он ничего не видел.

Проходя мимо кабинета Семёна, он замер, услышав своё имя:

– Дхавал-Нилам не сможет заниматься устройством суда. Он не сможет этого, – мать расстроенно шагала по кабинету. Она нервно тёрла озябшие руки, а Дхавал слышал запах её кожи, когда она так делала. Он ощущал её настроение по шагам, по манере говорить, по дыханию, которое отчётливо слышал.

– Да, почему ты решаешь за него? – Семён сердился. – У него не остаётся выбора – ты и Яхиль заняли своими старшими сыновьями все главенствующие места. Пусть хоть судьёй поработает год-два.

– Он слишком добр. И я не знаю… Он… Он чист и невинен.

– Нужно было думать, когда давали ему имя, – сварливо буркнул Семён. – Ему никогда не стать бойцом или учёным. Он не сможет контактировать с урханами или гирдами…

– На счёт гирдов, мы не можем знать наверняка. Да, и при чём здесь имя? – Сикху шумно села в кресло. – Ему приходится тренироваться больше, чем остальным. Он вынужден посвящать всё своё время обучению и новым симуляторам. Ты и сам злишься, когда он садится в твоём кабинете, чтобы овладевать математикой и навыками работы с интерактивными колбами. Я согласна с тобой, ему не стать бойцом или полноценным учёным, но и работу судьи ему нельзя доверить. Нужно искать альтернативу. Возможно, он сможет заниматься медициной или ремонтом увойдов и крейсеров.

– Хорошо. Тогда начнём с медицины. В этом он определённо, талантлив. По запаху определяет любые отклонения в организмах. А на счёт имени. Имя создаёт матрицу будущего. Назвав его камнем, чего ты ожидаешь, Сикху? Он будет лежать на земле недвижимо? Он станет чьим-то орудием? Или будет сверкать всеми гранями, украшая собой кого-то и вызывать лишь зависть и алчность?

Мама тяжело и судорожно вздохнула.

– Ничего из этого я бы не пожелала сыну. Он мечтает стать воином.

– Не бывать этому, Сикху. Ты знаешь это. Пора забыть о бесполезных мечтах и занять мальчика делом. Он станет первой жертвой на войне, да и в любом ином противостоянии.

Дхавал тихонько вытер мокрое от дождя лицо. Его губы поджались. Они ничего не знают о нём. Его пайкчхики когда-нибудь тоже будут греметь фестонами победы, как у отца. Медицину же он и так знает. Да и что о ней знать? “Права 278” всё делает без его участия.

Юноша стиснул зубы и, развернувшись, пошёл к отцу, идя на запах корицы. Стены он чувствовал волнами иной температуры, чем его тело.

– Папа?

– Да, Дхавал. Я здесь, иди на мой голос, – Гарвалл протянул руку и ухватил его за запястье, но сын раздражённо выдернул руку и сам присел в кресло рядом, осторожно приподнимая ещё мокрые крылья.

– Отец, почему “Права 278” не смогла вылечить мои глаза? Из-за своей слепоты я не могу себе позволить то, что могут делать остальные.

Джахарвалл задумался и присел на край своего стола, глядя на гибкого и жилистого сына.

– Ты и сам всё знаешь. Во мне было столько огня, что он ослепил моего тебя ещё в утробе матери. Нам с тобой просто не повезло. Когда твоя мама вынашивала тебя, рядом не оказалось моих семейственников, которые могли забирать часть моего неона. Поэтому тебе и маме досталось очень много огня Сердца Войора.

– Но мама не ослепла, – буркнул юноша недовольно и взмахнул рукой. Всё в этом жесте указывало на досаду и раздражение. Но отец продолжил, разглядывая на своей коже появляющиесяи исчезающие змеиные узоры, наподобие чешую, проступающие светящимся неоном. Сын не видел его проявление чего-то незнакомого этому миру, А от остальных это загадочное явление Гарвал успешно скрывал.

Отец вздохнул, оглядывая уютный кабинет и касаясь кончиками пальцев со спрятанными когтями гладкой поверхности стола.

– Я никогда тебе не говорил. Но, думаю, тебе следует знать, что все угзи в давние времена завязывали перед боем глаза. Они слепли. Но, видели телом, духом. И у них не было кристаллов.

– Найди мне угзи, отец, чтобы он научил меня слышать тьму, видеть духом, как они, – Дхавал поднялся и решительно двинулся на выход, ориентируясь на сквозняк.

– Таких больше нет, сын. На нашем Войоре, в этой плоскости Тессеракта истинных угзи не было. Они остались на другом Войоре. Нашим же семейственникам незачем завязывать глаза. Истинным угзи это было нужно как компенсация их слабым телам и невероятной гибкости. Нынешние угзи и без того достаточно могучи. И они не потеряли в скорости и ловкости, когда стали меняться под воздействием неона славного бога Сатталаха.

Юноша на мгновение остановился на пороге, но всё же уверенно шагнул в тёмный коридор, ведь темнота ему не страшна, она всегда с ним. И он не знает, что такое темнота и свет с рождения. Он знает только слова, не имеющие для него значения. Его нога коснулась холодного металла – угзи отца. Массор.

– Тебя проводить, Нилам? – угзи отца всегда называли его вторым именем, а не основным. Они с восхищением говорили, что его глаза белые, как глаза гирдов или псов богов. И крылья его белы, как снег, с серебряными полосами. Но он не понимал, о чём они говорят. Он не знает и этих определений.

– Нет, Массор.

Но угзи не уходил. Дхавал слышал его дыхание – кот волнуется и думает.

– Говори, Массор, – юноша слегка толкнул гиганта в бок. – Я слушаю тебя.

– Я знаю, где есть угзи, способный обучить тебя, – сердцебиение кота ускорилось едва заметно. Он беспокойно оглянулся на кабинет отца.

– И?

– Для этого придётся покинуть эту плоскость на пару лет. Тебе не разрешат общаться с семьёй, пока не завершится обучение. Мастера угзи не отпускают своих учеников, пока полностью не обучат их. А твоё обучение будет очень долгим. Возможно, ты никогда не вернёшься в свою семью.

Дхавал улыбнулся.

– Сделай это, Массор. Найди мне учителя.

Массор шумно вздохнул. Кажется, он уже пожалел, что заговорил с сыном своего семейственника на запретную тему. Но сдавать назад не привык.

– Я сделаю это для тебя, Нилам. Знаю, каково тебе – словно животное, запертое в клетке. Не положено хищному существу жить в неволе.

Дхавал кивнул, поджав губы. Да, именно так он себя и ощущал – зверем в клетке. Он задыхался от бессилия и злобы на себя, что копится в нём годами. Задыхался от удушливой заботы семьи, от сочувствующих эманаций, от попытки его беречь. Он жаждал самостоятельности. И готов был пойти на всё, даже на расставание с семьёй ради глотка свободы.

Угзи проводил худощавого юношу глазами и вздохнул. Генерал убьёт его. Но доложить ему обо всём надо. Иначе, что будет с мальчиком, когда родителей не станет? Дхавал не из тех, кто стерпит опеку. Он весь в своих родителей: упрямый, своевольный, гибкий и опасный, хотя ещё не осознаёт своей силы и потенциала.

Массор вошёл в кабинет и уставился на Джахарвалла, сверля стальными глазами.

– Ты не хочешь отпускать его, Гарвалл.

Его нихмир медленно мерил шагами комнату. Сведённые брови, напряжённые челюсти.

– Да. Я беспокоюсь.

– Лучше побеспокойся о его будущем. Ему нужно научиться видеть. Ты и так отнял его драгоценное время, нянчась с ним. В таком возрасте его уже ни один мастер не согласится обучать.

– И, что ты предлагаешь, Массор? – Джахарвалл, наконец, соизволил повернуться в его сторону.

– Ихелион.

– Глава клана “Пещерный зверь”? Да, ты с ума сошел?! – Джахарвалл посмотрел на него как на сумасшедшего. Его татуированное лицо побелело.

– Как знаешь. Продолжай калечить будущее своего младшего сына и дальше. Я умываю руки, – Массор в ярости ударил кулаком по косяку и вышел.

Если генерал не желает позаботиться о своем сыне, то, как он может вообще о ком-либо заботиться?!

Разозленный угзи врезался в брата и попытался оттолкнуть его.

– Ты чего? – Раккан прижал его за горло к стене и ухмыльнулся, скаля истекающие жидким металлом длинные клыки. – Успокойся, брат.

Массор встопорщил усы и убрал руку Раккана со своей шеи.

– Джахарвалл.

Раккан понимающе кивнул. Они часто не находили общего языка.

– Что опять?

– Он не желает отправлять Нилама на обучение к мастерам, – Массор снова попытался двинуться в западное крыло замка.

– Ну, и пусть. Мы сами отправим его.

Раккан вдруг нахмурился и с подозрительным прищуром уставился на брата-близнеца:

– Подожди-ка, я не понял. Ты, что ж, предложил Джахарваллу отправить отпрыска к Ихелиону?!

– Да, Раккан. Нам нельзя, Раккан, мы не можем вмешиваться в дела войори и кланов угзи. Ихелион, увидев нас, решит, что мы пришли отвоевать его клан и начнется битва. А мне он нужен живой. Кроме него никто не научит мальчика видеть.

– Ты рискуешь своей голвоой. Гарвалл не простит тебе, если с его младшим сыном что случится.

– А то я не знаю, – криво ухмыльнулся Массор, хлопая брата по плечу.

Братья поплелись в свою часть замка.

Джахарвалл прикрыл глаза. Ни Яхиль, ни Сикху не одобрят предложение угзи. Но Массор прав: Дхавалу нужен хороший учитель. И это должен быть угзи. Свободный угзи, без семейного войори, как мастер Ихелион. Правда, конкрентно этот угзи славится жестокостью и коварством. И клан у него соответствующий – наемные убийцы четырнадцатой плоскости Тессеракта. Да, уж, Семён перестарался, создавая в новой Игре условия для движения Тессеракта. Но игрок прав – когда исчезли войны, Тессеракт едва не остановился из-за нарушения закона замещения душ. В свое время Яхиль и Джахарвалл полностью искоренили все войны, остановив движение душ. Обитатели миров умирали только от старости. Болезней больше не было, благодаря комплексам “Правы 278” во всех плоскостях. Десять лет назад пришлось убирать комплексы из многих миров – планеты начали страдать перенаселением и дифицитом ресурсов. Рай превращался в ад на глазах. Войны все же начались. За земли, воду, еду, и даже воздух. Назревала катастрофа. Коллапс утопической идеи добрых сердец. Яхиль ещё тогда говорила, что такая права приведёт к страшным последствиям. Он не верил ей. А напрасно.