– Да ну? – Тиарра подскочил ближе и, сверкая весёлыми глазами, потянул руку друга. – И правда. Как такое возможно? У тебя даже шерсть меняет цвет. Ты становишься чёрно-серебристым. Круто! А ты видел свои зубы? Они тоже растут! С ума сойти! А эти кисточки на ушах! Ты меняешься очень быстро, Радан. Тебе не больно?
“Больно” – хотел ответить угзи, но отвернулся. Он чувствует, что Сапфиру совсем плохо.
– Послушай, Тиарра, мне нужно уйти. Ты сможешь охотиться без меня?
– Куда ты собрался? – рыжий напарник внезапно остановился и уставился ему в лицо, подозрительно сощурив зелёные глаза. – Я вчера потерял тебя из виду, и ты опять за своё?
– Мне очень нужно.
– Я отвернусь, – не понял Тиарра.
– Нет. Мне нужно уйти на несколько часов.
Рыжий угзи сердито засопел. Он был старше и нёс ответственность за них обоих.
– Ты нашёл своего слепого крылача?
– Да. Он ранен. Гирды едва не убили его вчера. Не говори ничего предводителю. Пожалуйста. Сапфир мне нужен, а я ему. Он мой семейный войори.
Тиарра отвёл глаза. Он слышал, что угзи умирают, потеряв своих войори крови. А он не хотел, чтобы его брат гнезда умер.
– Нам нельзя разлучаться, – выдавил он. – Если я встречу соклановцев, и они не увидят тебя со мной, нас накажут обоих. Я иду с тобой.
– Ты не убьешь Сапфира?
– Нет. Одного не могу понять, зачем ты взял в свою кровь слепого нихмира? От него же никакого толка!
– Его неон.
Тиарра непонимающе шагал следом, сбивая нервным хвостом листья с кустарников.
– А что с его неоном не так?
– Это королевский неон. И его очень много. Так много, что я никогда ничего подобного не видел.
– Да-а-а, – протянул Тиарра. – Мне не увидеть его неон, пока я не стану его семейным угзи. Мне известно об этом. Но рисковать не стану. Я покараулю тебя, пока ты посмотришь, что там с твоим слепым нихмиром.
– Спасибо, друг, – Радан облегчённо вздохнул, поднимаясь по уклону на юг. – Нам надо ускориться. Ему плохо.
– Что за рана у него? – прыгая следом по кронам, поинтересовался Тиарра.
– Вся нога до кости. Я зашил. Но, кажется, у него началась лихорадка.
– Подожди меня здесь. Я сейчас, – рыжий угзи скользнул по стволу вниз и вернулся, сжимая в зубах плотный пучок тонких трав с жёлтыми цветами. – Вперед, Радан. Это поможет ему.
– Что это?
– Трава и корень аркониса, – Тиарра быстро сунул траву за пазуху и вошел в ускорение. – Трава богини Огли. Есть легенда, что враг принёс такую траву богине, чтобы исцелить её и взять замуж. Но она уже была с богом Вардаром.
– Откуда эта история? – удивился Радан, перепрыгивая упавшее бревно.
– Мама много историй знает о богах Огли и Вардаре. А ещё она читала письмена в Библиотеке о боге Сатталахе. Он так, вообще, чокнутый мужик был. Представляешь, избороздил несколько миров со своим семейственником Иллионсом, чтобы остановить экспансию смердов и их родителей – жуков Фердмах. А в итоге того, помер где-то у Бездны.
– У какой такой Бездны?
Тиарра чуть замедлил шаги, засопел и ответил, хмыкнув:
– Не знаю. Но в книге было написано, что бог Сатталах обнаружил растущую Бездну, что поглощает наши миры. Он пытался остановить её, а в итоге канул в неё и погиб.
– А как все узнали, что он точно погиб, а не шагнул в другой Тессеракт?
– Его семействееник угзи Иллионс сразу умер, рассказав, что видел глазами своего бога Бездну.
Тиарра чуть помолчал и добавил:
– Вот и ты умрёшь сразу, едва остановится сердце твоего слепого войорского нихмира. Давай ещё наберём аркониса. Я мало набрал.
