– Это контрабанда!
– Отнесем-ка этот ящик. Я наложу на него пломбу и запечатаю. Его не тронут, пока бригадир не позавтракает. Он приказал отнести этот ящик в контору начальника таможни.
Все это было тотчас же исполнено. А бедный президент общества акционеров, потерявший было сознание, успел за это время прийти в себя.
Но оставим его и вернемся к нашему пароходу «Лоран».
Все готово к отходу. Пустили пары, машина запыхтела, как укрощенный зверь, и черная, густая струя дыма взвилась над пароходом. Матросы занялись погрузкой багажа и товаров. Все пассажиры на палубе. Провожавшие покинули пароход; сейчас снимут трап. Помощник капитана кончил проверку пассажиров.
Итак, все налицо. Посмотрим только что заказанные каюты номер восемь и девять.
– Номера восьмой и девятый – это моя и моей дочери, – ответил сэр Мирлитон.
– Да, вы уже на палубе. Но я не вижу номера десять. Где же номер десять, записанный в Париже, в морском агентстве?
В это время какой-то человек бросился к трапу.
– Номер десять – это я! – закричал он отчаянным голосом.
– Ваше имя? – спрашивает помощник капитана.
– Буврейль, из Парижа.
– Так и есть. Вперед!
Раздается свисток, и «Лоран» величественно отчаливает. Отъехали. Два пассажира сталкиваются нос к носу на юте.
– А, господин Лаваред! – вскрикнул один из них.
– А ваша дочь вернулась в Париж, господин Мирлитон?
– Нет, милостивый государь, она здесь.
– Здесь? Как приятно начинать путешествие в ее милом обществе!
– Извините, милостивый государь… Но какими судьбами вы здесь? Я хорошо знаю, что стоимость билета превосходит ту сумму, которой вы можете располагать.
– Я ее и не превысил. Вот мои мои десять су, которые я еще не тронул. Вы можете это проверить, мой строгий контролер.
– Пусть так, но вы не ответили на мой вопрос.
– Это очень просто. У меня билет первого класса с продовольствием; за него уплатил господин Буврейль.
– Он заплатил за вас?
– Нет, за себя.
– Я не понимаю…
– Что же тут непонятного? Я в его каюте номер десять!
– А он где?
– Он? Он в ящике.
– А ящик на пароходе?
– Нет, он остался на берегу.
Сэр Мирлитон подумал несколько секунд, потом улыбнулся подходившей к нему дочери, слышавшей последние слова.
– Это некорректно с вашей стороны, – сказал он серьезно. Затем отошел и облокотился на перила борта.
Между молодыми людьми завязался разговор.
– Поздравляю вас с победой! – начала девушка.
– Если я и победил, то этой первой победой обязан вам.
– Вы, конечно, будете меня считать любопытной, господин Лаваред. Но когда случайно, – она очень покраснела, произнося эти слова, – когда случайно час тому назад открылась дверь в ваше маленькое помещение, предназначенное для путешествия, мне показалось, что там находилось сиденье, набитое шерстью…
– Совершенно верно.
– Для чего же это? – спросил мистер Мирлитон.
– Оно было приготовлено для продолжительного путешествия из Пиренеев в Париж одним фантазером, приключения которого я описал когда-то в газетах. Теперь я вспомнил об этом и, узнав, что этот ящик, о котором говорил весь Париж, находится еще на Орлеанском вокзале, я воспользовался им – вот и все.
– Я был прав, – сказал англичанин, – вы очень находчивый молодой человек.
Улыбка молодой девушки подтвердила мнение ее отца.
Облокотившись на перила, сэр Мирлитон смотрел в свой бинокль на землю, исчезавшую вдали. Вдруг что-то привлекло его внимание.
– Посмотрите, господин Лаваред, – сказал он, передавая свой бинокль, – у мола что-то движется.
