Лёгкое движение, и вот я уже оказываюсь лицом к нему. Как же жаль, что сейчас темно.
Вот бы увидеть выражение его лица. Затуманенный от желания взгляд синих глаз, которые темнеют в такие моменты. Увы, плотные шторы едва-едва пропускают в помещение смутный свет. Зато я отчётливо слышу его срывающееся дыхание, красноречиво говорящее о состоянии лежащего рядом мужчины. Ощущаю это самое дыхание на своём лице.
Упрямец старается держать себя в руках. Ну да мы это уже проходили. И в этот раз пройдём! Мимо!
Неожиданно робкое прикосновение губ к моей щеке. Поцелуй за поцелуем. Всё ниже. Ниже… Слегка влажная дорожка горит огнём. Сонм мурашек проносится по всему телу. Я хочу поцелуй! Чтобы его губы коснулись моих!
Шон угадывает моё желание. Едва слышно смеется. Его дыхание играет моими волосами, вызывая приятную щекотку. Невольно ежусь, и моих губ касаются в столь желанном поцелуе. Наконец-то… Не неистовом, а неимоверно нежном. Словно это в первый раз, и меня пробуют на вкус. Еще не веря, что происходящее реально, боясь спугнуть наваждение.
Тело млеет, отзываясь. Его язык уже изучил мои губы и с явной нерешительностью проник в рот.
Всё это совершенно не походит на спонтанный и жаркий секс в карете, и на то, что мы устроили позднее в доме.
Даже опасения возникли: "А это точно он?!"
Эта мысль обожгла будто пощёчина. Я слетела с постели, одновременно срывая с неё простынь и на ходу обернулась тканью на манер сарри. Подскочила к окну, резким движением раздвинула шторы, впуская в спальню лунный свет. И испуганно замерла, развернувшись.
— Тори, — тревожно поднялся он. — Что? Что случилось?
Шон. Это действительно он. Не наваждение. Не кто-то подло проникший в спальню. Он…
Выдыхаю. С трудом укрощаю рвущийся наружу лед. Отрицательно мотаю головой, не желая признаваться в своих нелепых страхах. Закрываю лицо руками. Что-то нервы ни к черту — мерещится всякая муть. Он тем временем подходит ко мне, обнимает, прижимает к себе. Крепко-крепко. Потом немного отстраняется, и из моей груди вырывается стон разочарования.
— Что? — поднимает он мой подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Прости. Нельзя было так на тебя набрасываться.
Злюсь на него — вот почему снова «нельзя»? Злюсь на себя — потому что не могу объяснить толком, что со мной. Потому что, наверное, нет таких слов. Есть ледяной страх, что никак не хочет отпускать. Страх снова остаться одной. Что предадут. Бросят. Что кто-то подставит разрушив хрупкое счастье.
Прижимаюсь к нему, говорить не могу. Хочу, чтобы меня защитили, спасли. От страхов, от тревог. От меня самой…
Шон подхватывает меня на руки. Несет. И спрашивается, куда?
Вода! Меня вероломно бросили в бассейн! Зараза! Холодно же… И мокро…
— Вода — лучший способ смыть негатив, — раздался надо мной голос лорда-чародея. Спокойный такой голос. Словно он сейчас лекции читал, честное слово.
Не без труда разобрав где тут верх, а где низ, шумно отфыркиваясь я вынырнула. Глотнула воздух. С языка рвались не самые пристойные слова. Но я сдержалась. Пелена мути и жути ушла, злость, правда, осталась.
Шон рассматривал меня. И я вдруг поняла, что он любуется. Мной. И что уж тут… Так же точно стала разглядывать его. Длинные крепкие ноги, гладкая кожа, мощный торс, с красиво очерченными кубиками к которым так и хотелось прикоснуться. И… ниже. Вздыбленный идеальный член… Мммм…
Хотелось попробовать его на вкус, изучить языком все линии и изгибы, ощутить гладкость кожи именно там. Услышать исполненный наслаждения стон…
