Стою. Не шевелюсь. Даже дышать боюсь.
— Уходите, — слышу я наконец слова, они упали в тишину тяжёлой каменной плитой, сродни надгробия.
Не верит. Мне не верит. Но гонит их. Значит… Я не так уж ему и безразлична?
Внутри что-то щемит. Хочется выть от тоски и боли, охвативших всё моё существо.
— Но брат.
— Покиньте мой дом, — голос Шона напоминает антарктический лёд, куда уж там моим невинным льдинкам…
И да, мои щеки лихорадочно горят, а пальцы уже покалывает от охватившего кожу льдистого покрова. Магия рвется наружу. Вдох… Выдох… Вдох… Спокойно Вика! Надо держать себя в руках. Иначе опять обвинят в покушении. И на этот раз все факты будут свидетельствовать против меня.
— Шон. Будь благоразумен, — упорствовал пришедший меня арестовывать человек.
— Гордон, вы не имеете права находиться у меня в доме без королевского указа, — уверенно произнёс хозяин дома.
И это он сказал собственному брату?! Внутри у меня всё аж потеплело! Снизу, от пола, послышался звон падающих капель — лёд начал таять.
— …А тем более, производить арест, — твёрдо продолжал Шон.
То есть он не поверил им?! Шон, вопреки всему не поверил. Господи, какая же я дура! А я ему с утра, ещё до завтрака, скандал закатывала.
— Я обязан задержать преступницу, — продолжает настаивать его брат.
— Этого не будет. Не сейчас. Не здесь. И не в моём доме.
Сказано так, словно вердикт вынесен и приговор обжалованию не подлежит. Вот только я не смогу вечно сидеть тут и не высовываться.
Еще несколько минут тишины. Напряжённой. Звенящей. Звуки удаляющихся шагов. Негромкий скрип. Очередной порыв сквозняка играет моими волосами. Хлопок закрываемой двери, от которого вновь весь дом вздрагивает. И тишина. Какая-то оглушающая. Звенящая.
Вытираю остатки слёз. Осторожно выглядываю из кабинета. Все посторонние ушли. Хозяин дома стоит посреди гостиной. Как будто его заколдовали — и он превратился в мраморную статую. Неживую. Каменную. Холодную.
— Шон! — воскликнула я не скрывая радости и… Любви?!
Надо же… Я впервые задумалась о том, что может быть, люблю его. Подумать только — мы знаем друг друга всего ничего.
Миг — и он взлетает по лестнице ко мне. Порывисто подхватывает на руки. Невольно обхватываю его бедра ногами. Словно утопающий, хватающийся за соломинку, цепляюсь руками за его крепкую шею. Мгновение и меня буквально впечатывают спиною в стену. Прижимают. Словно боясь, что сбегу. И…
Целуют. Но не как обычно. От его ласк веет горечью, злостью и какой-то обречённостью. Поцелуи жёсткие. Они на губах горят огнем и одновременно обжигают словно прикосновение льда. Невозможно-острая смесь. Этакий гремучий коктейль.
Всё внутри разрывается от противоречивости охвативших меня чувств и эмоций. И тут же мысли выветриваются из головы.
Все страхи. Горести… Печали… Опасения… Да что уж там, весь мир уходит на второй план! Тает. Растворяется в небытие.
Остаёмся только мы. Он. Я. Близость его сильного тела. Звук его прерывистого дыхания. Биение сердца. Жар его рук. Настойчивость губ. И потемневшие почти до черноты синие глаза.
Треск ткани извещает о том, что и эта одежда недолго мне послужила.
Его пальцы непривычно жёстко перехватывают меня за уже обнаженные ягодицы. Резкий толчок. И я непроизвольно охаю, ощущая наполненность внутри. Шон на мгновение замирает. А тело ликует. И плевать на прелюдии. Он здесь. Во мне. Его руки на моих бедрах и ягодицах. Губы покрывают лицо и шею неистовыми поцелуями. Всё правильно. Всё так и должно быть.
