– Дергунов, телефон возьми, – шеф протянул трубку.
Николай подошел к его столу. Оказалось, вызывают в детскую больницу – сложный случай с младенцем. Николай опешил: причем тут ОБХСС? Но из объяснений стало ясно, что выезжать нужно и лучше не откладывать. Да-а, не зря топтари и получили такое прозвище – с утра до вечера землю топчут.
Ехать пришлось в центр. По идее, делом должны заниматься местные коллеги, но вызов переадресовали в отделение Марьинского парка – по адресу прописки родителей ребенка.
– Доставили по скорой, – врач в приемном покое был ровесником Николая. – Температура под сорок, судороги, потемнение кожного покрова.
Младенцу повезло: в больнице действовал новый протокол, когда взяли не только кровь на анализы, но и сняли показания на энергетическую целостность. И не зря: аура оказалась пробита в месте солнечного сплетения; врач продемонстрировал снимок: на нем виднелось темное пятно, по форме напоминающее клеща.
– Провели уже первую процедуру, – врач улыбнулся и словно сбросил лет десять. – Есть хорошие шансы, что обойдется без последствий.
– А какие последствия могли быть? – уточнил Николай.
– Рак, – коротко ответил врач.
Болезни помолодели, с этим никто не спорит – слишком быстрый ритм жизни, загрязнение атмосферы, некачественные продукты и множество других неблагоприятных факторов. Но сознательно делать порчу на младенца… У Николая подобное в голове не укладывалось. Кому он успел перейти дорогу за шесть месяцев жизни?
Николай снял показания, получил выписку из истории болезни и направился в квартиру родителей младенца, предварительно позвонив им. Дом располагался на Верхних Полях, неподалеку от взрослой поликлиники – высокий, современный. На пороге Николая встретила молодая расстроенная женщина. Николай заглянул в бумаги: Яна Жданова.
– Проходите, – она пропустила его внутрь.
Хороший ремонт, всюду порядок и множество детских вещей – отметил Николай. Вообще, по разного рода мелочам можно многое понять о владельцах квартиры: что для них важно, есть ли вкус, материальное положение и прочее. Эта квартира была обставлена с любовью к уюту: светлые тона, удачный подбор цветовой гаммы, продуманность в деталях – не как у самого Николая. «Ну ничего, – подумал Николай, – ребенок побежит, будет не до красоты».
В комнате находилась еще одна женщина – мать молодой, она укачивала младенца. При виде Николая ее лицо вытянулось:
– Что случилось?!
Николай заверил, что он явился, чтобы все тщательно проверить, раз поступил сигнал.
– Мы в вашу ведомственную клинику уже обратились, – сообщила Яна. – Нам лечение назначили.
– Вы понимаете, что это не случайно произошло? – уточнил Николай. – Аура вашего сына оказалась повреждена в результате противоправных действий.
Мать с дочерью переглянулись.
– В смысле? – не поняла Яна.
– На вашего сына навели порчу, – Николай внимательно проследил за ее реакцией: ничего.
По лицу матери Яны тоже было незаметно, что она кого-то подозревает.
– У вас в квартире кто-то был за последнее время? Может, что-то дарили? – Николай задавал наводящие вопросы, но женщины лишь недоуменно смотрели на него.
Он надел перчатки и обошел помещение с микро-Уленькой, начав с детской комнаты; прибор почти сразу издал протяжный писк рядом с кроваткой.
– Посмотрите внимательно, – предложил Николай. – Все ли в порядке?
Женщины вынули одеяло, подушку, оставив лишь матрас и бортики. Николай проверил каждую из вещей – переклад обнаружился в подушке. На наволочке был вышит узор гладью – два голубка.
