Волчьи пляски - страница 25

Иосиф облокотился на стол и знаком показал Батону свое желание закурить. Тот с готовностью поднес ему сигарету.

– Лады, пацанчик, – Крутой прикурил от зажженной спички, поднесенной тем же «быком», глубоко затянулся и пустил в потолок синеватый дымный выдох, – Пусть так. Почему я тебе должен верить?

Грач развел руками в стороны и широко лучезарно улыбнулся.

– Можешь мне не верить, – произнес он в ответ, – Твоя гарантия – это мое слово. Если тебя это не устраивает, то можешь науськать на меня сию же минуту всех своих хлопцев. Не гарантирую, что я сломаю всех. Тем более, если пацанчики набегут с заточками. Но уж Батона-то твоего по стенке размажу как повидло по хлебу. Хочешь проверить?

Иосиф пытливо посмотрел на него. Поджал губы, что-то прикидывая. И только затем позволил своему лицу смягчить выражение.

– Проверить всегда успеется, – высказался он уже гораздо более миролюбивым тоном, – И я это сделаю, если твои слова окажутся фуфлом. Но сейчас даю тебе шанс. Сколько времени тебе нужно на то, чтобы сдержать слово?

– Два месяца.

– И только-то? – недоверчиво протянул Иосиф.

– Да.

Крутой помолчал, затягиваясь. Принимал решение.

– Договорились, – кивнул он, – Срок тебе дан. Сделаешь то, что обещал, можешь не опасаться с моей стороны подлянки. Не сделаешь,…сам знаешь. А пока можешь располагаться в хате на правах мужика.

Заросшая деревьями улочка явно не принадлежала к разряду богатых. Разномастные неухоженные частные дома, а то и вовсе халупы, собранные, словно некий конструктор, из всякого хлама. На всем печать запустения.

– Далеко еще, Яшка? – нетерпеливо спросил Крутой, повернув голову в сторону своего водителя, – Без малого час крутимся по этому району. И все без толку. Ты же говорил, что раньше бывал здесь?

Водитель, сухощавый мужичонка лет пятидесяти, чуть повернул к боссу физиономию, представлявшую собой минимум мышц и кожи, обтянувших кости черепа, и жутко улыбнулся. Гримаса походила больше на кадр из какого-нибудь «ужастика», чем на проявление человеческой мимики.

– Найдем. Обязательно найдем, – заверил он Иосифа, – Я бывал здесь еще до моей последней отсидки. Лет этак десяток назад. Поэтому, уж извини, не смог сообразить сразу, где здесь расположена улица, которую тебе назвали. Еще пять минут и мы будем на месте.

Хотелось поворчать, но Крутой не стал. Не любил он лишний раз без особой надобности «гнобить» своего бессменного шофера. Яшка не был ему ни братом, ни сватом, ни даже другом, однако Иосиф берег его сообразно своим понятиям. Наверное, потому, что уважал. Некогда этот «ушатанный» субъект едва не стал «вором в законе».

Иосиф скосил глаза на Яшку. Непредвиденны дороги, которые ты перед нами выкладываешь, господи! Так и судьба человека. Бросает его из стороны в сторону, бьет, награждает соблазнами, сомнениями, а то и вовсе ломает, как соломинку. А судьба потомственного урки и вовсе непредсказуема. Уж он-то, вынужденный постоянно общаться с уголовниками, это знает наверняка. Хотя бы на примере того же Яшки. Тот и родился в лагере. Выносила его мамашка-воровка, родила за решеткой, в холодной камере, да и оставила на попечение государства. Не с руки ей, видите ли, было растить мальца, если жила она разъездным мошенничеством и воровством в дальних поездах.

Вырос Яков в интернате для таких же, как и он бедолаг. Само собой, особыми моральными принципами не обзавелся. Не та среда, не те условия. И естественно, что уже в подростковом возрасте подался на те же хлеба, на каких подвизалась его непутевая родительница. Единственной разницей стала несколько иная «специализация» юного Яшки. А стал он, ни много ни мало, а настоящим «медвежатником». К этому занятию у него проявился настоящий талант. Не сразу, с годами, приобрел он ту квалификацию, которая пользуется в криминальной среде наибольшим уважением. Зато, когда набил руку и приобрел определенную известность, высказавшуюся в щегольской кличке «Виртуоз» в определенных кругах, то зажил на широкую ногу. Репутация поднялась на такой уровень, что верхушка воровского сообщества начала подумывать о том, чтобы «короновать» удачливого «медвежатника». Деньги не проходили мимо него, находились в его карманах тугими пачками, однако надолго не задерживались, уплывая так же легко, как приходили. В ресторанных гульбищах прожигал Яшка Виртуоз свою молодую жизнь и так увлекся, что однажды, как это часто бывает с подобными людьми, прожег ее до окурочка. Диагноз «ВИЧ», поставленный врачом после того, когда Яков сдал назначенные ему анализы по поводу очередной и, казалось бы, не такой уж серьезной простуды, стал тем сигналом, что показался тому первым гвоздем, забитым судьбой в его гроб. Теперь было мало толку от того, что одна из многочисленных потаскушек, наградившая Виртуоза страшной болезнью, так и осталась неизвестной. От того, что он нашел бы ее и свел, как полагалось, счеты, уже ничего не изменилось бы. Это тебе не банальный сифилис, встречавшийся сплошь и рядом в те времена.