Пока Зина ужин собирала, капитан позвонил Борьке, брату. Он только что из редакции пришел.
– Ты был прав,– сказал Александр Павлович.– Полчаса назад меня возле дома ждали двое из той гоп-компании, которая подпольно шустрит где-то. Что-то втихаря производит и «жмуров» нам подарила шесть экземпляров. Просили не участвовать в расследовании. Боятся, что я всё раскопаю. А другие вроде не сумеют.
– А я тебе что говорил, – Боря помолчал и усмехнулся. – Ну, то что тебя сдадут этим козлам «подпольщикам» – я был уверен сразу. Только кто? Ты начальнику своему скажи, чтобы написал бумажку, из какой понятно, что для расследования убийств создана группа из пяти человек. Только убийств. Понял!? Но Маловича в списке быть не должно. Бумажку покажи тем, кто завтра точно придёт за ответом.
– Удостоверение надо другое,– задумчиво сказал капитан. – Я вчера понял из разговора с теми хмырями, что им сказали тормознуть конкретно Маловича. Считают, что я точно найду тех, кто шестерых «зажмурил».
Александр пришел на работу и пересказал командиру разговор с братом.
Полковник достал чистое удостоверение, приклеил фотографию. В личном деле две запасных лежали. Написал всё, что надо тушью чёрной, поставил печать Главного управления уголовного розыска, подул на тушь аккуратно и подал его Маловичу.
– Во, блин! Опять я старлей! – засмеялся Александр. – Зиновьев Игорь Фёдорович. Так у нас же есть натуральный Игорь Зиновьев. Тоже опер.
– А вот на всякий случай, если вдруг будут проверять эти ухари, – улыбнулся хитро Лысенко, – А он и в списке есть, и у нас официально в штате. Зиновьев. Никто на вас любоваться к нам не придёт. Не смотрины же.
– Ну, что… Добротная «легенда», – Малович засмеялся и спрятал «корочки» в карман кителя.– Я сейчас пойду, поболтаю с заместителем бухгалтера Русановым. Он в шестой больнице. Узнайте у главврача, как он там?
Полковник позвонил.
– Нормально. Ранение лёгкое. Он поправляется. Ходит. Ест нормально. Анекдоты травит в палате. Главврач, блин, а всё знает.
– Так не вы первый звоните. Народу-то на фабрике да в подпольных цехах сколько! Потому он и знает всё,– пожал полковнику руку Малович-Зиновьев. – Всё, побежал я. Через час-полтора бумага с составом группы готова будет?
– Даже раньше. Жду тебя, в общем, – полковник козырнул и сел за стол работать. – А! Ты, Саша, надень мои очки. Они без диоптрий, для солидности. Но я не ношу. Жена купила, а я их в столе держу. И без них солидный. Морда – под генеральскую форму как раз. На. Очки внешность заметно меняют. Хотя тебя вряд ли кто знает из простых работяг или их зашифрованного руководства.
Александр Павлович нацепил очки, чтобы привыкнуть к ним и вышел на улицу, огляделся. Стоявших машин не было на полкилометра влево и вправо, люди тоже ходили, не останавливаясь. Никто Маловича не отслеживал. Он быстро пошел через площадь центральную мимо памятника Ленину, вокруг которого строем ходили пионеры в красных галстуках и пилотках, а девочки – в кумачовых косынках.
Они периодически салютовали памятнику, читали бравые речёвки и пели песни про Вождя пролетариата.
До дня рождения Владимира Ильича оставалась пара недель. Великому празднику должно быть достойное поминовение. Орали горны, тарахтели барабаны и мимо статуи туда-сюда мотались крепкие пятиклассники, держащие на полированных древках кумачовые транспаранты с большими белыми буквами «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!», « Я себя под Лениным чищу, чтобы плыть в революцию дальше» и « Пионеры делу Ленина верны!»
