– Вы знаете, кто я? – спросила она. Более взволнованно, чем ей бы хотелось.
– Нетрудно догадаться, что ты дочь госпожи Эржебет. Вряд ли бы она позволила ещё каким-то дамам присутствовать здесь. – Он окинул быстрым взглядом стол, золотая серьга с висячим камнем покачнулась в такт его движению. – Ты единственная женщина, кроме неё.
– Верно. – Она быстро отпила из бокала. – Вы из девлетской делегации?
– Что же меня выдало? Цвет кожи? Или выговор? – Он засмеялся.
– Нет… Да. Но я не хотела вас оскорбить. – Жужанна опустила взгляд, пытаясь скрыть, что покраснела. Какая же она дура. – Простите меня.
– Не извиняйся, юная госпожа. Это я должен извиняться.
Она подняла на него взгляд, смущаясь. Он мягко смотрел и тепло улыбался.
– Я Кемаль, второй сын Селима, внук султана Мехмеда. Да будет его правление благословенно Талтом.
При упоминании девлетского бога Жужанна поёжилась. Когда-то у них была общая религия, но после она сильно изменилась. В Залесье почитали Босору, а в Девлете – Талта. В Залесье прокляли Талта, связавшегося с окаянной, в Девлете – Босору, что убежала к окаянному. И только в Империи они вместе противостояли окаянному. В последнее время Жужанна часто задумывалась, почему так вообще произошло. И почему остальные так заблуждаются. Но ответов она не находила, как бы ни старалась.
– Я Жужанна, дочь марежуда Эржебет, – представилась она в ответ.
– Вот теперь нам явно будет проще, – сказал Кемаль, тепло улыбаясь, словно солнце озаряло всё вокруг. – Не стесняйся и поешь. Ты не прикоснулась к еде.
Жужанна вновь опустила взгляд, уткнувшись в пустую тарелку. Она не могла есть на людях – мать с детства ругала её за каждый съеденный кусок, – поэтому она предпочитала есть украдкой в своей комнате, стащив ночью что-то с кухни. Под взглядом Кемаля Жужанна потянулась к миске с пирожками. Они были с хрустящей корочкой и лоснились от сливочного масла, но не вызывали у неё аппетита. Скучающе Жужанна положила пирожок на тарелку и выдавила глупую улыбку.
– Так-то лучше, – заметил Кемаль, нахмурив брови.
Он хотел что-то добавить, но его прервал громкий голос матери, возвестивший начало переговоров.
– Приветствую, господа, – томно и с придыханием сказала она; её голос звучал слишком низко, ещё одно изменение после ритуала. – Сегодня мы подпишем мирный договор, который положит конец распрям между нашими странами, – мать улыбнулась, белоснежные зубы походили на оскал хищника. Хоть с лидерцом, хоть без – она всегда была хищницей.
– Это вопрос уже решённый, – заметил жуд Влад Залесский, который приходился Жужанне дедом по отцовской линии. – Осталось только подписать бумаги.
– Я бы так не сказал, – отозвался, видимо, посланник султана.
– Селим, – перебил его жуд Влад, – неужели ты снова будешь говорить про Священные озёра?
Селим. Видимо, отец Кемаля. Жужанна бросила на него взгляд и заметила, как Кемаль насторожился, не сводя взгляда с отца. Он снова показался ей грозным и пугающим, она отвернулась в поисках Марчела. Тот стоял у дальней колонны и наблюдал за ней. Их взгляды встретились, и Жужанна вновь увидела горячность и желание её защитить, чего бы это ни стоило ему. Это и пугало, и волновало.
– Да, буду! – Селим ударил по столу. – Если мы не установим трёхстороннее владение, то вы точно погубите не только себя, но и весь мир. – Он вскинул руки. – Ради Талта и всего сущего давайте поговорим.
