– Ты что творишь? – зашипела я на него.
– Как – что? – оскалился он, явно развлекаясь. – Ночую с тобой на постоялом дворе.
– Перекинься в волка и спи в лесу! – Если можно было рычать шепотом, то именно это я сейчас делала. При этом стараясь смотреть Теодрику в лицо, а не ниже. Ниже там все было… в боевой готовности.
– После того, как ты так красиво описывала преимущество матрасов? Ни за что! А если серьезно, – его глаза изменились до звериных и сверкнули желтым, – я не оставлю тебя без присмотра, Ева. Ты моя истинная.
– И как ты собираешься туда войти? Просто появиться там и сказать, что ты зверь? Или угрожать простым людям?
– Это не обязательно, я могу сойти за человека, если ты сама не расскажешь о моей тайне.
Он остался серьезным, поэтому я так и не поняла, шутит он на этот раз или нет.
– Ты голый!
– У тебя есть для меня одежда, – он кивнул на сумку.
– Но нет обуви.
– Это не проблема.
– А что для тебя проблема?
– То, что тебя не заботит собственная безопасность, – он сложил руки на груди, я отвлеклась и чуть не опустила взгляд вниз.
Что я там говорила про то, что он меня пугает в обличье мужчины? Сейчас мои чувства были чем угодно, но только не страхом. Проклятая луна!
– Сиди в кустах, присматривай за мной оттуда, – отмахнулась я, обходя его и топая ко входу в дом, на первом этаже которого, судя по аромату и оживлению даже с наступлением ночи, располагалась таверна.
– Нет, моя луна, мы либо вместе ночуем в кустах, либо вместе изображаем людей. Теперь мы всегда вместе.
– Тогда выкручивайся сам! – Я бросила ему свою сумку. – Но если ты будешь угрожать этим милым людям, я тебя никогда не прощу!
Уже на крыльце я задумалась, зачем Теодрику вообще нужно мое прощение, он так заигрался в этих истинных, что я, кажется, сама поверила, что теперь важна ему. И могу – что? Высказывать свое мнение, которое будет учитываться? На деле же это не работает: я хочу побыть одна, избавиться от него, а он делает, как хочется ему!
Это было первой мыслью, второй… То, что насчет милых людей в таверне я погорячилась.
Не знаю, на что я рассчитывала. Наверное, на то, что кроме нас и владельца постоялого двора внутри никого не будет. А может, люди, сидящие за крепкими деревянными столами, после моего путешествия домой по лесу показались мне настоящей толпой. Я быстро насчитала дюжину человек. За ближайшим столом сидели мужики, крепкие и с веселыми лицами. Сразу видно, сюда пришли пропустить по чарке. У стены расположилась компания поменьше: мрачные, укутанные с головы до пят, так что лиц не различишь, путники. Завершали картину седой старик за баром и таскающая подносы с едой и выпивкой дородная рыжая девица.
Думала остаться незамеченной, но все разом уставились в мою сторону: старик подозрительно, мужики справа оценивающе, путники скользнули взглядом по луку, девица – как-то завистливо-ревниво. Впрочем, в следующий миг, она охнула и чуть не опрокинула с бара поднос. Мне и оборачиваться не понадобилось, чтобы понять: следом вошел Теодрик. Я его почувствовала кожей, и это было так остро, что я глупо, по-ребячески сделала вид, что мы не вместе и вообще не знакомы. Быстро шагнула в сторону, заняв единственный свободный стол. Как будто зверя это когда-либо останавливало: чем быстрее я от него бегала, тем скорее он меня настигал. Но в этот раз он за мной не пошел, шагнул к бару, что-то тихо прошептал старику, а затем выложил на стойку… Я не успела заметить что, да он и все своей широкой спиной закрыл, не рассмотришь. Старик же на слова вервольфа быстро закивал.
