Хавьер кивает, но на его лице читается выражение, близкое к нежеланию.
– Она не винит тебя, – говорю я ему. – Ничуть. Ты делал все возможное, чтобы уберечь их.
– Да, но этого оказалось недостаточно, верно? – отвечает он. – Я знаю, что она меня не винит. И от этого только хуже. – Смотрит на меня, потом отводит взгляд.
– Ну а я бросил их, – напоминаю я ему. – Как ты думаешь, каково мне от этого? Ты был с ними, оберегал их. А я – нет.
– Они любят тебя. Ты заставил их поверить в то, что у них снова может быть папа. Не отвергай этого, это важно.
Это действительно важно. И вдобавок чертовски страшно. Я не хочу причинять им боль, ни за что на свете, но прямо сейчас… прямо сейчас я не вижу, как избежать этого.
Я не ожидал, что звонок, о котором говорил Майк, поступит так скоро, – но он раздается в эту самую минуту. Отхожу в сторону, чтобы ответить. Еще один незнакомый номер, но на сей раз из Флориды. Похоже, из Майами. Я принимаю звонок и говорю:
– Сэм Кейд слушает.
– Мистер Кейд, – произносит спокойный женский голос на другом конце линии, – пожалуйста, оставайтесь на связи, мистер Уинстон Фрост хочет поговорить с вами.
Это имя мне незнакомо, но все вместе звучит так, как будто это какая-то важная шишка. Следует примерно полминуты тишины, потом в трубке раздается щелчок, и голос с лондонским вест-эндским акцентом говорит:
– Алло, мистер Кейд, очень рад беседовать с вами. Спасибо за то, что приняли мой звонок.
– Конечно, – отвечаю я. – Чем обязан?
– Видите ли, дело в том, что недавно я имел удовольствие встретиться с мистером Люстигом, и он узнал, что мне нужен пилот для нашего корпоративного самолета. Он решил, что вас может заинтересовать эта возможность. Однако я понимаю, что вы некоторое время не имели возможности заниматься этой профессией, так что…
«Летать». Я чувствую, как ускоряется мой пульс. Это непроизвольная реакция, я не хочу реагировать так. Но до этого момента даже не осознавал, как сильно мне не хватает полетов.
– Вероятно, поблизости от места вашего проживания очень много пилотов, которые соответствуют вашим требованиям, – осторожно отвечаю я. – И вы звоните в Теннесси человеку, которого никогда не встречали? Чье досье вряд ли даже читали?
– Откуда вы знаете, что я его не читал?
– Поверьте, записи, которые отражают количество моих летных часов, уже изрядно устарели.
– Вы говорите как человек, который не заинтересован в том, чтобы вернуться в пилотское кресло.
Именно так я и говорю – и лгу. Я хочу вернуться к полетам едва ли не сильнее, чем вообще хотел чего-либо за всю свою жизнь. «Так же сильно, как хочу, чтобы у меня был дом? Семья? Так же сильно, как хочу быть с Гвен?»
Эти вопросы разрывают меня изнутри.
– Позвольте, я перезвоню вам позже, – говорю. Я уверен, что это, скорее всего, означает «нет». И ожидаю, что он пошлет меня к черту.
Вместо этого он говорит:
– Конечно, вам нужно время, чтобы все обдумать. И, конечно же, вам придется переехать в Майами, чтобы постоянно быть под рукой, когда вы нам понадобитесь. Жалованье будет порядка примерно ста пятидесяти тысяч в год. Обычный полный социальный пакет. Мы не торопимся, и я понимаю, что для того, чтобы освежить свои навыки, вам нужно будет уделить некоторое время тренировкам. Для нас это не проблема. Мы рады будем принять вас условно, пока вы проходите эту программу.
Жалованье подозрительно высокое, учитывая, что я никогда не водил частные реактивные самолеты, – но легко могу научиться этому.
