Утро, разумеется, началось с двух стаканчиков кофе на капоте черного монстра.
– Доброе утро, Вера! Чудесно выглядишь.
– Доброе. А я уже пила дома кофе.
– Выбросить? – он иронично изогнул бровь.
– Дай сюда! Никакого уважения к чужому труду.
– Тогда садись в машину.
– Это еще почему?
– Уважай труд тех, кто ее создавал. Да и жара сегодня уже с утра.
Нехотя, но она все же согласилась.
Как бы Вера не хорохорилась, но напряжение потихоньку отпускало. Она чуть-чуть приоткрывала броню холодной враждебности, позволяя изредка увидеть себя настоящую.
Когда Роман подъехал к банку и помог выйти из машины, она повернулась и посмотрела прямо на него.
– Слушай, я могу попросить тебя об одолжении?
– Все, что угодно, – ответил, не задумываясь.
–– Не присылай больше цветов, а? На всем этаже вазы кончились. Да и коллеги косятся.
– Да пусть хоть окосеют. Но я учту, – он нагло подмигнул и крикнул ей вслед, – до вечера!
Что бы мажор – и не сделал по-своему? В обед курьер принес целую корзину тюльпанов. Охапка нежных, закрытых бутонов лежала так, что дна не было видно. Вера, усмехаясь, достала карточку:
«Сказали, что ваза не нужна. Проверим? Расскажешь вечером».
Видимо слишком довольная у Вера была улыбка, потому что «змеиный уголок» зашипел как стая рассерженных кошек. Когда их недовольство достигло апогея, болонка-Лизочка, прихватив со стола какие-то бумаги, устремилась к начальнице. Ну, и пусть хоть слюной подавятся. У меня вчера был Питер!
Вера старалась не прислушиваться к происходящему, но увы, не получалось. Раздражающий бубнеж шел фоном. Через некоторое время змейка-Лизочка подошла к ее столу и встала «над душой».
– Вера, а тебя Инна Витальевна к себе вызывает, – гаденько пропела она с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего.
Молча кивнув, Вера направилась в кабинет начальницы. Несмотря на то, что это был стеклянный уголок, сквозь жалюзи которого она любила подглядывать за подчиненными, дверь в кабинет была закрыта всегда. Госпоже начальнице нравилось, когда в дверь стучат, даже если посетитель видел, что она внутри одна. Подержать его на пороге было для Инны Витальевны одной из немногих радостей в жизни. Наравне с пирожными и сплетнями.
Постучав и услышав недовольное «Войдите», прошла внутрь и прикрыла за собой дверь. Прекрасно понимая, что шакалята рванут подслушивать. Инна Витальевна, полная женщина предпесионного возраста и небольшого ума, неведомо как пробившаяся в начальницы, зорко следила за тем, чтобы в ее отделе была серая безропотная масса, которая не сможет подвинуть ее с насиженного места. Даме оставалось два года до пенсии и с каждым днем она лютовала все больше, требуя беспрекословного подчинения, даже если в итоге это вредило отделу в целом. После чего искала виноватого, на которого с упоением вешала всех собак.
– Мальцева? Заходи.
– Вызывали? – Вера внимательно посмотрела на одутловатое лицо начальницы. Ох, и не нравились ей злорадные огоньки в глазах, почти скрытых хомячьими щеками. Что еще удумала? Неужели опять работать в выходные потому «что ты, Мальцева – бессемейная, тебе дома делать нечего»?
