И только две минуты спустя, Ленария, сообразив, что сказала глупость, завопила – мама-ааа…
Но схлопнулся уже портал за ушедшей матерью.
– Ну, ты и дура – кивнула головой сестра, тихо сидящая на маленьком пуфике, у окна – ладно, сестрёнка, и мне пора. Походу, у тебя с головой не всё в порядке, поговори с мужем, может, полечит. Впрочем, глупость не лечится.
А Ленария, прикрыв лицо руками, опустилась на колени и завыла, завыла совсем не по-королевски, по-бабьи, с соплями и завываниями.
Конечно же, Лиза никуда не ушла, а села рядом с сестрой и обняла её за плечи.
– Возьми себя в руки, королева – проговорила она тихо ей в ушко – нельзя показывать свою слабость, слуги вокруг…
Но Ленария, приглушив звуки, уткнувшись в её шею, разрыдалась ещё сильнее.
Но истерика продолжалась недолго. Ленария, стихла, а потом, растёрев красные глаза ладонями, посмотрела на сестру.
– Куда мама ушла?
– Не знаю, посмотри на настройки портала – пожала она плечами.
– Ты пойдёшь со мной?
– Нет – жёстко высказалась Лизария – твоя глупость, тебе и исправлять. Но одно могу сказать, Витор запретил королеве покидать пределы дворца, пока его нет. Хочешь нарушить запрет мужа, иди.
Ленария кивнула – ты, как всегда права, а я, в самом деле, дура. Посиди со мной.
– Посижу – улыбнулась та.
Лизария ушла лишь с рассветом. Долго, по-сестрински, разговаривали, вспоминая прожитые шестнадцать лет, строили планы на своё будущее и будущее детей.
А утром ей доложили.
– В битве при Аликане ранен король Зираи, Ирдинии и Литрии. Но жив. Маги борются за его жизнь. Телохранитель Дорер приняв на себя основной магический удар, погиб. От него ничего не осталось, только горстка пепла. Второй телохранитель, обгорел частично. Подробностей не сообщалось – секретарь со склонённой головой, замолчал.
На далёком и жарком Востоке.
Над сыном, укрытом простынёй, склонилась Веренея, простёрши над ним руки, с которых слетали синие искорки, исчезая в неподвижном теле. Вокруг неё столпились маги академии, поочерёдно отдавая ей свои силы.
И вот, растолкав всех, проковылял к ложе с королём, древний архимаг, в высоком смешном колпаке.
– Не то лечишь, женщина – проворчал он, грубо отталкивая её – и где тебя учили, проклятие изгонять магией жизни? Эх, неучи, пошла, пошла… И что-то быстро зашептал, творя руками волшбу.
Огоньки магических светильников мигнули и погасли, и наступила кромешная мгла. Разве что, тонкая мерцающая аура короля Витора, да бурная, красная, всё поглощающая сила, окружали короля и старого мага.
И маги видели, как чёрные нити, выделившиеся на фоне непроглядно ночи, выделяющиеся своей непроницаемой осязаемостью, потянулись из тела короля, сплетались в клубок в ладонях старика и, когда, отдельные последние пылинки слиплись, маг с силой швырнул получившийся мяч в открытое окно. И клубок, едва вылетев, растворился в пространстве, рассыпавшись невесомой пылью, и растворившись в ночи.
А Витор задышал легко и свободно. Он спал, спал, как младенец.
– Вот – торжествующе провозгласил маг – вот так нужно, эх, неучи. В моё время, за такое лечение пороли нещадно. Простое проклятие, определить не могли, тьфу на вас – расплевался старик и пошёл к выходу. Загорелись светильники. А находившиеся в комнатке маги, низко, до самой земли, поклонились архимагу. Склонился в поклоне и император, стоящий у дверей.
– Где девка? – проворчал он, зыркнув на него из-под седых торчащих бровей – веди.
